Мой лунный муж. Виктория БалашоваЧитать онлайн книгу.
в комнату.
Надо бы что-то надеть – я выбрала одну из мужских рубашек, которые висели в шкафу, засучила рукава и вновь посмотрела на портрет.
Через два часа я была голодная, как волк, и при этом совершенно недовольная объемом выполненной работы. То, что утром виделось таким ясным и понятным, сейчас опять ускользнуло из-под моей кисти. Конечно, портрет немного стал живее, ближе к оригиналу. Но в нем по-прежнему отсутствовало то, что я видела в своем муже. Казалось, на меня смотрит другой человек, а сходство с реальным персонажем было каким-то вымученным что ли, притянутым. Как если бы я рисовала по описанию, которое мне дали. Как будто я никогда не видела его, а только представляла в своем воображении…
Я убрала краски, сменила запачканную рубашку на футболку и пошла на кухню.
Мужа дома нет, я одна. Настроение такое радостное утром сменяется грустью. Вчера в ресторане он был так близко, так рядом. Он искал мой взгляд, а потом уже вроде посмотрев на мое лицо, быстро отводил глаза в сторону. Он смотрел в щелку, которую приоткрывала тяжелая портьера, он наматывал и наматывал свою китайскую лапшу на палочку, снова поднимал глаза и пытался смотреть в мою сторону. Я знаю, его раздирало желание коснуться, дотронуться до меня, как он это делает обычно вечером. Я знаю, потому что мне тоже хочется протянуть руку к его лицу, и пусть даже она там зависнет в воздухе, но она почувствует что-то, ее как будто ударит током, но после ей будет хорошо и она вернет это полуприкосновение ко мне, к моему лицу. Мне станет легче дышать, то, что весь день сжимало там меня внутри, отпустит… Но он все время гасит в себе желание не то, чтобы дотронутся до меня, он пытается даже на меня не смотреть. Не может, но очень старается, и от меня ускользает что-то, и тиски не разжимаются, и не отпускает, и дышать не легче.
Утром мне было лучше. Сейчас я не хочу есть и сижу на кухне в тупом ступоре, глядя на картину неизвестного художника, которую я купила когда-то, до всего этого, в Париже под мостом. На ней обнаженная женщина спиной к зрителю сидит на постели, а мужчина на заднем плане лишь угадывается. Его силуэт будто размыт, ее лица не видно, но от картины идет безумная энергия любви, аж трещит все вокруг. Сейчас трещит все во мне. У меня закладывает уши, голова становится ватной, а там внизу живота вместо бабочек летает черный ворон. Я достаю из холодильника вино, сил встать и взять бокал нет. Хочется заплакать, но слезы застряли в пробке по дороге к глазам и сидят там где-то невыплаканные.
Я хочу снова пойти в китайский ресторан. Наш любимый. И может быть, мы опять там посидим вместе так же чудесно, как вчера. Я понимаю, что надеяться на такое было бы странно, и вряд ли все повторится. Но меня тянет туда и тянет, как сильнейшим в мире магнитом.
Я все-таки встаю и беру бокал. На нем остался отпечаток моей помады, я плохо помыла его в пятницу вечером. Надо было засунуть в посудомоечную машину. Она бы отмыла. Она все отмывает. Я стерла салфеткой остатки помады и налила вино. В морозилке лежал белый виноград. Я оторвала несколько ягод и бросила в бокал. Они красиво распределились