Мальтийский крест. Василий ЗвягинцевЧитать онлайн книгу.
И чем кончилось? Особенно в Мировую войну.
– Вы правы, господин Чекменёв. Обозначенные вами факты имели и до сих пор имеют место. Но и вы попробуйте понять. Последние двести лет Турция воевала с Россией, со смыслом и без смысла только потому, что её властителям казалось – дружеские отношения поведут к немедленному и необратимому поглощению нашей страны – вашей. Вы поглотили Закавказье, Армению, так же легко, даже и без войны просочились бы в Анатолию до Трабзона и дальше, с запада вашими союзниками автоматически стали бы греки, боснийцы, фракийцы и прочие. Да и у самих турок нет ни малейшего иммунитета к перспективе ассимиляции. Имперский народ, только с противоположным знаком, чем ваш русский. Вполне готовый, без сопротивления и с удовольствием принять власть над собой более сильного сюзерена, с определённой выгодой для себя, конечно.
Ну, такие мы есть. От природы. Властвуем, когда можем, не возражаем, если власть перенимает сильнейший. Лишь бы нам было хорошо. Этому можно сопротивляться только созданием образа вечного, непримиримого врага и непрерывными войнами. Двадцать лет мира – и всё! Теряется смысл суверенного существования.
– Как же, как же, – усмехнулся Чекменёв. – Византия, в которую вы пришли в пятнадцатом веке, до сих пор давит своей психической энергией… Кто вы и ЧТО Византия? Айя-София, как пример. Шестьсот лет там ваша мечеть, а всё равно воспринимается, как православный храм. Ну и Россия рядом, само собой. Никто ведь не отрицает её роль правопреемницы. Даже вы сами. Заключать союзы с англичанами, французами, немцами – куда легче.
– Правильно. Они не претендуют на подавление нашей идентичности.
– Естественно. Четыре года воевать в Мировую войну под командой немецких генералов и с треском её проиграть, потеряв почти всё. Зато идентичность – на высшем уровне. Результат – Кемаль Ататюрк! Русский советник (или даже наместник) за ношение фесок головы точно бы не рубил. И адмирал Колчак на месте адмирала Сушона[46] к жизням турецких моряков относился бы гораздо бережнее. Немцы ведь ваших матросов и даже офицеров по-настоящему и за людей не считали. Нет?
Игорь Викторович откровенно развлекался. В чём и состоял замысел. Раскрутить собеседника, заставить его выйти из себя в любом направлении. Его позиция была абсолютно непробиваемой: он от Катранджи ничего не хотел, одновременно имея возможность очень крепко нагнуть его вместе со всем «Интернационалом», особенно когда у него появились серьёзные выходы на европейскую «Систему», тоже переживающую не лучшие времена.
Турок же козырей, по мнению Чекменёва и его аналитиков, на руках совсем не имел (или они были для другой игры). Иначе за каким же чёртом столь авторитетный человек поехал в логово исторического врага для разговора с безусловно частным лицом? Никто не смог бы заявить, а тем более доказать иного.
– …Мы с вами неплохо повоевали в былые дни, – с оттенком печали в голосе сказал Катранджи.
– Да уж, – согласился Чекменёв. – Причём в основном
Сушон – немецкий контр-адмирал, осуществивший прорыв крейсеров «Гебен» и «Бреслау» из Средиземного моря в Дарданеллы в 1914 году. Стал фактическим командующим турецким флотом в 1-й Мировой войне.