Гарики из Атлантиды. Пожилые записки (сборник). Игорь ГуберманЧитать онлайн книгу.

      Стихии цель свою не знают

      и дел не ведают своих;

      всегда и страшно погибают

      те, кто развязывает их.

      Чтобы легче было жить и сохраняться,

      учат нас учителя словами свойскими

      пресмыкание рассматривать как танцы

      со своими эстетическими свойствами.

      Я в поездах души надлом

      лечу с привычным постоянством:

      лоб охлаждается стеклом,

      а боль – мелькающим пространством.

      Отец мой молча умер без меня —

      уставши, я уснул темно и пьяно;

      нет, я ни в чем себя не обвинял,

      я просто это помню постоянно.

      По мере разрастания корней,

      питающих твердеющие души,

      мы делаемся глубже и сильней,

      но пасмурней, умеренней и суше.

      К познанию не склонный никогда,

      искал себе иные я занятия,

      и тайна зарождения плода

      волнует меня менее зачатия.

      Покуда есть вино и хлеб

      и дети льнут к отцу,

      неблагодарен и нелеп

      любой упрек Творцу.

      Живи игрой, в игру играя,

      сменяй игру другой игрой:

      бывает молодость вторая,

      но нету зрелости второй.

      Познание плодит свои плоды,

      повсюду, где случится и придется,

      вытаптывая всякие следы,

      оставшиеся от первопроходца.

      Я был не худшим и не лучшим

      из тех, кто жизнью награжден:

      то эгоизмом больно мучим,

      то альтруизмом изможден.

      Душа предчувствием томима,

      а дни несут одно и то же,

      и жизнь моя проходит мимо,

      как мимо нищего – прохожий.

      Дурак – не случай, а культура,

      внутри которой, в свой черед,

      самонадеянная дура

      страшней, чем наглый идиот.

      У нас внутри, как в помещении,

      бес словоблудия живет

      и, оживляясь при общении,

      нам разум пучит, как живот.

      На слух – перевернутым эхом

      звучит наших жизней истома:

      то стон выливается смехом,

      то смех неотличен от стона.

      Соблазны тем и хороши,

      что лечат душу от спокойствия,

      и только тот всерьез грешит,

      кто множит грех без удовольствия.

      Жизнь увязана мертвым узлом,

      над которым азартно хлопочут

      смельчаки, что дерутся со злом

      и добро по мозолям топочут.

      Открытием сконфузятся потомки,

      начала наши взвесив и концы:

      выкармливали мерзость не подонки,

      а честные, святые и слепцы.

      Заслыша брань души с умом

      на тему дел моих,

      бегу, чужой в себе самом,

      и лью нам на троих.

      Естественна реакция природы

      на