На далеких окраинах. Погоня за наживой. Николай Николаевич КаразинЧитать онлайн книгу.
он, – вот этак попадись к ним в руки: живой не выскочишь.
Когда Перлович поравнялся с развалинами кокандской башни и стен старого города, он увидел правильные кварталы европейской части.
Красивые одноэтажные белые домики окаймлялись аллеями молодых, недавно насаженных тополей. Почти всюду, куда только хватало зрение, видны были безобразно перепутанные леса вновь созидающихся построек; на просторных площадях сложены были запасы строевых материалов. Почти в самом центре, из-за громадной палатки с крестом наверху, заменявшей временно церковь, виднелись ярко освещенные окна магазинов. На шоссированных, прямых и широких улицах кипела жизнь: сновали экипажи, всадники и пешеходы. Днем все живое пряталось от невыносимой жары, зато вечером, когда зной сменялся оживительной, полной аромата прохладой, все, что только могло двигаться, выходило на улицы.
Просторно и широко раскинулся новый, словно из земли выросший город, но все в нем, на что только вы ни обращали внимание, поражало своею недоконченностью. Казалось, каждая встретившаяся личность, каждый предмет, деревцо, вновь посаженное, узорный заборчик, камни, заново отесанные, – короче, все говорило: «Что с нас взять, мы еще пока на биваках. Вот, погодите, после что будет».
Это город-лагерь, и долго еще на нем будет лежать эта своеобразная печать, несмотря на то, что уже много семейств прочно основалось в своем новом отечестве и ввело в обыденную колею свою семейную и общественную жизнь.
Задумался Перлович, глядя на картину, раскинувшуюся у него перед глазами. Он стоял на высокой горе, на повороте Большой Чимкентской дороги, и мог рассмотреть весь город, что называется, с птичьего полета.
С каждым днем, – думал он, – прибывает и прибывает население нового города, не по дням, а по часам увеличиваются новые потребности… Следи за ними, Станислав Матвеевич, изучай эти самые потребности, изыскивай все способы к их удовлетворению, предупреждай их, если сможешь… В этом-то и кроется вся сила, вся тайна науки обогащаться… С пустыми руками приезжают сюда люди, и, смотришь, через год уже ворочают изрядными рычагами, действуют, а ведь люди эти из той же глины сделаны – не из золота… Расщедрилась судьба, послала тебе средства, и средства изрядные, мозгами тоже не обидела, – ну, и орудуй…
Лошадь храпнула и шарахнулась в сторону, всадник чуть не вылетел из седла.
Длинная, худая, как скелет, почти черная фигура, вся обнаженная, за исключением только нижней части туловища, где болталась грязная рваная тряпка, в двух шагах от Перловича, протягивала к нему дрожащую руку.
Красные, воспаленные глаза гноились и усиленно моргали, вместо носа зияло отвратительное отверстие, седые клочья окаймляли беззубый рот.
– Аман, урус! силлау[1]. – гнусило несчастное существо и потянулось к поводьям уздечки.
– Прочь! – крикнул Перлович и замахнулся нагайкой.
– Акча, тюра, азрак… акча[2]Ой! ой-ой!..
Старик нищий схватился за голову руками и
Здравствуй, русский! силлау – непереводимая одним словом просьба о подачке. (Здесь и далее в постраничных сносках приводятся комментарии из собрания сочинений Н. Каразина 1905 г. Скорее всего, комментарии принадлежат Каразину – они присутствовали и в первых публикациях романов в журнале «Дело» в 1872–1873 гг.)
Денег, начальник, хоть немного денег.