Заполье. Петр КрасновЧитать онлайн книгу.
ее с сильными уже схватками и все боялся, наивный, как бы по дороге не «опросталась» – как досужие у подъезда бабки вдогонку, перекрестясь, остерегли…
Мело жухлой промороженной листвой по тротуару, ветер рвал и кружил в путанице старых улочек, нес холодом снеговым – без снега – из-под ходких, по-степному высоких туч, накидывался, и сердце жало чем-то недобрым, предчувствием, верить не хотел которому, но какого боялся… верил, выходило?
Но все обошлось: пальцем водя по строчкам, дежурная нашла, прочла: «Базанова?.. Ага, вот: девочка, три сто… вчера, уж на ночь глядя. С дочкой вас, значит. С девкой. Вы там, это, у окон-то – осторожней. Все кусты нам обломали…»
Первых радостей, новостей всяких надолго хватило, чего он, честно сказать, не ждал уже. И в наплыве хлопот и благодушья того, верно, хотя не сразу и со спорами, назвали дочку по деревенской бабке даже – Таней. Забот с излишком было, теща совсем, считай, перебралась к ним, но оно-то и кстати – газета никак не отпускала. Виктория Викторовна оказала себя хозяйкой довольно распорядительной, а растерявшаяся, бестолковая на первых порах Лариса почти беспрекословно слушалась ее, и все шло, по его-то непритязательным желаниям, как надо. Сам он приглядел, купил и поставил у себя в редакционном кабинете диванчик – вздремнуть иногда на полчаса после домашних недосыпов, глаза резало.
Уже позже, к концу зимы, съездил в Заполье и привез на два дня мать. Чуть не первым делом, поугукав над внучкой, голенькой оглядевши всю – «справненькая», спросила: «Так еще не крестили, што ль? Крестик-то где держите?» – «И не намерены, – сказала уверенно Лариса. – Еще чего». И он увидел, как огорчилась сразу мать, даже узловатые темные руки – небывалое дело – запрыгали, зашарили по огородке кроватной. «Вы уж, это… хоть для порядку, – просительно, глаз не подымая, проговорила она. И только теперь он заметил, как необычно, непривычно выглядит она в типовой городской квартирке, как чужа ей, высокая, чуть горбившаяся, с темной сухой дряблостью заветревшего лица, с глазами нездешними, впроголубень, спрятанными в тяжелых морщинах… – По обычаю – уж мы, што ль, не русские? Недолго это, церква-то рядом. Уж я прошу, как же-ть так… Кусок мяса тады, не человек. Я ж бабка, никак… как же-ть умру-то, некрешшоной оставлю? Ить я покою не найду тады…» – «Ладно, – сказал, не выдержал он, – это мы погодя как-нибудь… по теплу. Сейчас не до этого». И Лариса, собравшаяся, видно, ответить и ему тоже, глянула на раздраженного на него, сумрачного – и не собралась.
Мать тогда через сватью решила попробовать, по-бабьи, и в том, видно, преуспела, просвещенная Виктория Викторовна и сама согласилась, и дочь вроде бы уговорила: хотя бы номинально, а традиции поддерживать нужно, да и нечто психоэнергетическое в этом, вообще духовное – ведь есть же… Но матери уезжать надо было, дома корова стельная ждала, порученная соседям, изба выстуженная; а невестка ее, вполне оправившаяся скоро, освоившая новый свой высокий статус, уже никого не слушала и обещанье свое, такое ж неохотное, как и мужнино, вовсе