Русский код развития. Наталия НарочницкаяЧитать онлайн книгу.
он начал свои реформы, но, к сожалению, не смог закончить…
– Да, а потом произошла революция. Большевикам потребовалось пятьдесят лет, чтобы достичь экономических показателей, которые были в России еще в 1913 году! Обратите внимание, каких выдающихся успехов добился Китай благодаря грамотным реформам. Дэн Сяопин очень правильно говорил, что реформы не должны быть слишком дороги в социальном плане и не должны приводить к ослаблению государства. Этим же руководствовался и Столыпин. К сожалению, совершенно другую позицию заняли наши реформаторы 80–90-х годов, обещавшие построить новую экономическую систему за 100 или за 500 дней. И сейчас мы понимаем, что тогда они больше разрушили, чем создали. Что-то мы, конечно, построили, но заплатили за это чудовищную социальную (и не только) цену. Опять потребовалось двадцать лет, чтобы восстановить промышленное производство до уровня 1990 года! Произошла деиндустриализация экономики! Ельцинские и гайдаровские реформы создали рынок, но какой несовременный и дикий рынок! При этом в течение 90-х годов Россия неуклонно и стремительно теряла свои позиции, хотя у нас еще были внушительная экономика и неразрушенная индустрия. И при всей той мощи мы, тем не менее, совершали уступку за уступкой по отношению к другим странам. Потому что когда начинают ломать и выстраивать новые рычаги управления, то приходится искать поддержку со всех сторон, идти на уступки и компромиссы. Вот сегодня возмущаются по поводу алчного, беспардонного чиновничества и олигархического капитала. А это же как раз последствия чудовищных реформ со слишком дорогой социальной и государственной ценой!
«Я врачую больную Россию»
– Однако мог ли Петр Аркадьевич воплотить свои идеи в жизнь, не имея широкой поддержки общества?
– Почему же, поддержка у него была, многие умы понимали, что России необходимы изменения без революции. Однако радикально настроенная часть общества, конечно, его ненавидела. Причем и революционеры, мечтавшие свергнуть монархию, и реакционеры, которые вообще не хотели ничего менять. Очень образно про Столыпина сказал Иван Солоневич в книге «Народная монархия»: «Его ненавидели те, кто уже держал наготове бомбу, и те, кто не хотел выпустить из рук розгу». С одной стороны, Петр Столыпин выбивал почву из-под революции своей земельной реформой. Ведь земельный вопрос в России – в стране с огромной территорией, с огромным крестьянским населением, которое тогда составляло около 80 процентов, – был чуть ли не основным! Безземелье крестьян, безусловно, стало источником сильной социальной нестабильности.
С другой стороны, Столыпин своими военно-полевыми судами жестко взялся за тех террористов, которые совершали убийства государственных деятелей. Большевики за это называли Столыпина реакционером (хотя он как раз был ярым модернизатором!), палачом, вешателем. Но, простите, его репрессивные меры против террористов были ответными мерами! Достаточно сравнить статистику: десятки тысяч людей погибли от рук террористов, сам Столыпин и его дети