Шкура. Ольга БрюсЧитать онлайн книгу.

      Глава 34

      Не успели Дуньку доставить в роддом. Родила по дороге здоровенькую девочку и приказала вернуться обратно.

      – Сама все знаю, научена, – тараторила она, прижимая девчушку, завернутую в старое одеяло, к груди. – Что я там не видела? Пуповину перекусила, и будет.

      Степан косился на вывалившую наружу грудь женщину и дивился: мороз, а она дитя кормит. А страшно-то как было, когда Степан услышал детский крик, будто ножом по сердцу. Дунька – бой-баба, сама родила, сама ребенка вытерла и обернула… Раньше он был уверен, что женщины кричат в родах, их Буренка же мычала, когда теленка на свет производила, а оказалось, что просто громко дышат, матерятся и песни поют. Никогда Степан не видел рожающую женщину, а теперь сам убедился – пять минут и готово, ни боли, ни криков. Впечатленный увиденным, он сидел рядом со стариком Потапычем, управляющим лошадью, и щурился. Снег валил, как из бездонного мешка. Запорошило все вокруг – дороги невидно. Дунька еле слышно что-то напевает, ребенок спит, а Степан думает о своей жене. Скоро и она должна подарить ему мальчонку. В их роду, в основном, мальчики рождаются. Интересно, на кого будет похож?

      Панкрат, увидев входящую в дом Дуньку, так обрадовался, будто это его дочка или внучка. Передав мужику дите, Дуня переоделась, вышла из комнаты и громко отчеканила:

      – Повезло ей родиться здесь, в Яшкино, рядом с добрым дядькой. Ох как повезло, что даже мне завидно.

      – Хорошенькая, – Панкрат держал на одной руке новорожденную и любовался симпатичным личиком. – Пусть растет счастливая.

      Вернул дитя матери.

      – Конечно, будет счастливой с таким-то… – Дуня хотела вновь похвалить родственника, но тот поднялся с лавки и медленно зашагал в спальню, опираясь на черенок от лопаты.

      – Дай глянуть, – Марфа наклонила голову, – в кого ж такая? – всматриваясь в спящую девочку, попыталась сравнить с ее отцом.

      – В батьку своего, в кого ж еще, – Дуня отвернулась.

      – А мне? – Галя, услышав, как Панкрат отзывался о девочке, вышла посмотреть на нее.

      Дуня показала дочку и упорхнула в комнату. Ее свекровь сидела у окошка и даже не думала знакомиться с внучкой.

      – Делать мне нечего. Еще одного прихлебателя притащила. Тьфу, всех не прокормишь. Из-за них по миру пойдем.

      – Что ты там говоришь? – Панкрат лежал на кровати и потирал онемевшие пальцы на руке. – Всех подымем, – он уже забыл, как поругался утром с матерью и собирался отправить ее в деревню. – Дети не виноваты, что родились на этот свет от Егора. Не повезло им с батькой.

      – Да что ты такое городишь? – вспылила мать. – Как это «не повезло»? Хорошим Егор был отцом, получше, чем… некоторые. Да только не для всех батькой числился.

      – Ты о чем? – приподнял Панкрат голову и уставился на мать.

      – Не все его дети. Только двое, – зашептала Глафира, пытаясь настроить сына против Дуньки. – Я вот, что тебе скажу, – она подошла к койке и села рядом с Панкратом. – Надо бы тех, кто не Егоровы, отправить в приют. Пускай там живут. А наших, кровных, оставить. Ты сам подумай, зачем тебе