Персональный детектив. Владимир ПокровскийЧитать онлайн книгу.
вряд ли выиграли бы люди; и только крайние усилия Компромистской партии плюс беспрецедентное ужесточение контроля за моторолами позволили тогда разрешить скандал миром.
Компромисты упирали на то, что усиливать контроль бессмысленно, потому что вероятность психических неполадок в супермозге моторолы намного меньше, чем падение метеорита на голову человека; к тому же за всю историю цивилизации не было зафиксировано ни одного случая сколько-нибудь серьезного умопомешательства моторол.
Они, как всегда, немножко передергивали. Они – будем надеяться, не специально – преуменьшали вероятность и попросту лгали относительно отсутствия прецедентов. Несколько случаев со свихнувшимися моторолами – впоследствии тщательно скрываемых – все же имели место. Первым моторолой-безумцем считается Советник с планеты Париж‐100. Во всяком случае, мне более ранние случаи неизвестны.
Никто не знает, откуда у этой планеты взялось такое название – Париж‐100. Был когда-то Париж, а до того вообще Лютеция-Сгафнум, потом появился Париж‐2, но это был город; потом снова появился просто Париж, но это был океан; и здесь последовательность – цифровая, во всяком случае – закончилась. Планету взяли и назвали Парижем‐100, а вслед за нею и ее единственный город.
Любители покопаться в космонимике выдвигают версию, по которой приставка «сто» обозначает не цифру, а созвучное ей слово из верхнегойского диалекта, означающее «соитие без любви». Это более или менее вероятно, если учесть, что Париж‐2 называли в свое время «парадизом влюбленных», «любовным средоточием Вселенной» и даже «праздником любви без любви» (sic!).
В Стопариже ничего такого особенно любовного нет. Это самая обычная колониальная планета, имеющая на себе один город, вмещающий примерно два миллиона жителей, что дает ему право на собственного планетного моторолу. Процент Бездельников здесь несколько выше, чем у соседей, однако ничего преступного за этим не кроется – во‐первых, местный моторола внимательно следит за тем, чтобы это превышение чересчур не зашкаливало, а во‐вторых, объясняется оно достаточно уважительными причинами. И не произойди на П‐100 всяких неприятных событий, о которых речь ниже, вполне можно было бы надеяться, что в кратчайшие сроки число Бездельников можно было бы свести по меньшей мере к норме.
Дело в том, что пять веков назад – во всяком случае, согласно источникам, – в тот самый момент, когда П‐100 открыли, случился ужасный геологический катаклизм: в одночасье рухнула громадная тринадцатикилометровая гора, которой изыскатели даже не успели придумать название. Где-то в Зеленых Наслаждениях до сих пор хранится видеозапись этого кош-ш-ш-шмар-р-р-рного зрелища. Долгое время туда водили туристов, но потом они почему-то кончились, и жизнь на П‐100 пришла в упадок. Жаль, ибо из Стопарижа могла бы выйти очень даже недурная курортная развлекальня. Могла бы, будь на нем мало-мальски приличный океанец. Но океана не было, точней, был, даже Парижем его называли, но в пещерах, в одну из которых и провалилась гора, так и не дождавшись от людей хоть какого-нибудь