Женщина в православии. Церковное право и российская практика. Елена БеляковаЧитать онлайн книгу.
часовни, и служат молебны, и потом бьют челом в граматах Святого Патриарха, и у архиереев, о строении на тех местах церквей, и имянуют их пустынями, и в тех новопостроенных пустынях церковное пение отправляют не по исправным книгам, и для того приходят к ним многие люди и селятся близко их, и имеют их за страдальцев, и от того урастает на святую Церковь противление. И чтоб великий господин святейший Иоаким, Патриарх Московский и всеа России собором впредь таковым быти не попускали.
Ответ. О сем великому Государю бьют челом митрополиты, архиепископы, чтобы Великий государь милостивно по архиерескому чину рассмотрение положил и свои государевых грамот о строении вновь пустынь отпускать не указал, а они те пустыни, при которых близко поселение мирских людей, переведут в монастыри, а в тех местех устроят приходские церкви. И сие предложение соборне утверждаем, да будет тако»78.
Много упоминаний о женщинах-раскольницах имеется в Тайной розыскных дел канцелярии. Они позволяют говорить о том, что уходившие в скиты староверы сохраняли связи со своими семьями, а иногда и в скитах продолжали жить с ближайшими родственницами.
Так, из дела Логина Иванова 1721 г. узнаем, что этот сын посадского человека из Москвы ушел 25 лет назад «с матерею своею Ариною, которая ныне в монахинях Ираида, в Керженец, и пришед, жил с ней в лесу в келье у старицы Евпраксии, которая уже умре, и оттуду ходил он на Волгу на струге для работы также и по деревням кормитися, а помянутая де его мать и поныне живет в лесу в ските своем, который называется Ираидин, также и оная мать его из малых лет имела староверие, и также сестры его старицы Досифея и Александра»79. Другой пойманный в это же время, как кроющийся от оклада «раскольник», Леонтий Григорьев рассказывал на допросе, «как он был пяти лет с отцом своим Григорием Ивановым и с матерью и сестрою своею Акулиною сошли в Керженец и жили в деревне, которая называется Ларионов Починок»80. Впоследствии его сестра приняла постриг, и он жил «у нее в лесу в келье вместе»81. Так как женский пол не должен был платить оклад, то женщины, живущие в скитах, и не подвергались преследованиям, а их скиты могли служить укрытием для родственников.
Но если женщины обвинялись в политическом преступлении («слово и дело государево»), то ни преклонный возраст, ни монашество не могло освободить их от пыток. Так, Г. Есипов излагает дело 1724 г. о старицах, одна из которых, Варсонофия, несмотря на свои 70 лет, получила 26 ударов кнутом, отчего и умерла, а другую, Досифею, пытали, жгли огнем и отвезли в убогий дом, третья старица умерла по дороге82.
История большинства старообрядческих скитов изучена лишь фрагментарно, тем более что документов сохранилось очень немного.
В 1841 г. МВД возбудило 600 дел против старообрядцев. Среди них было значительное число и против женщин. В 1842 г. против старообрядцев было возбуждено 596 дел, в 1843 г. – 614 дел, в 1844 г. – 713 дел, под судом находилось 3489 раскольников, в 1845 г. – 601 дело, под судом – 4979 раскольников83. В 1839 г. в Пермской губернии, как явствует из следственного дела, «пойманная здесь