Любовь на службе царской. От Суворова до Колчака. О. С. СмысловЧитать онлайн книгу.
«Белый генерал» имел неосторожность не только встретиться с жившими в Париже сербскими студентами, но и обратиться к ним с речью, в которой он был, как всегда, предельно откровенен:
«Я вам скажу, я открою вам, почему Россия не всегда на высоте своих патриотических обязанностей вообще и своей славянской миссии в частности. Это происходит потому, что как во внутренних, так и во внешних своих делах она в зависимости от иностранного влияния. У себя мы не у себя. Да! Чужестранец проник всюду! Во всем его рука! Он одурачивает нас своей политикой, мы жертва его интриг, рабы его могущества. Мы настолько подчинены и парализованы его бесконечным, гибельным влиянием, что если когда-нибудь, рано или поздно, мы освободимся от него, – на что я надеюсь, – мы сможем это сделать не иначе как с оружием в руках!
Если вы хотите, чтобы я назвал вам этого чужака, этого самозванца, этого интригана, этого врага, столь опасного для России и для славян… я назову вам его.
Это автор “натиска на Восток” – он всем вам знаком – это Германия. Повторяю вам и прошу не забыть этого: враг – это Германия. Борьба между славянством и тевтонством неизбежна».
На следующий день Скобелева посетил корреспондент одной из французских газет, в беседе с которым русский генерал вновь подтвердил свою политическую позицию. А произнесенная речь перед сербскими студентами вызвала небывалый отклик во всей Европе.
Русский посол в Париже князь Орлов тут же отправил донесение в Петербург:
«Посылаю вам почтой речь генерала Скобелева с кратким донесением. Генерал тот в своих выступлениях открыто изображает из себя Гарибальди. Необходимо строгое воздействие, доказать, что за пределами России генерал не может безнаказанно произносить подобные речи и что один лишь государь волен вести войну или сохранить мир. Двойная игра во всех отношениях была бы гибельна. Московская его речь не была столь определенна, как обращение к сербским студентам в Париже».
Обратно в Россию Скобелев добирался через Голландию и Швецию, как ему было указано русскими дипломатами. Их опасения были не напрасными, так как общественное мнение Германии было настроено против Скобелева. И если французская общественность откровенно радовалась смелым словам русского генерала, то в Берлине его имя слышалось совершенно в ином контексте.
«Меня вызвали по высочайшему повелению в Петербург, о чем, конечно, поспешили опубликовать по всей Европе, предварительно сообщив, как ныне оказывается, маститому и единственному надежному защитнику нашего родного русского царского дома – кн. Бисмарку…» – с сарказмом писал в дороге Михаил Дмитриевич.
Обреченный на безбрачие
«В одном месте, по пути, Скобелеву прислали букет неведомо как собранных цветов… – отметит в своей книге Немирович-Данченко. – Еще не пришла их пора, и таких в окрестностях не было.
– Откуда это?
– Благодарность… От турецких женщин…
– От