Воспоминания о прошлом Земли. Трилогия. Лю ЦысиньЧитать онлайн книгу.
комиссара Лэя. Конечно, он преследовал собственные интересы, понимая, что у него как у политического работника при научном подразделении перспективы на будущее не очень-то радужные. Прежде чем поступить в армию, Лэй изучал астрофизику, и ему захотелось вернуться обратно в науку. Всеми заказами на исследования, не связанные с поисками инопланетного разума, «Красный берег» обязан именно усилиям комиссара Лэя.
– Сомневаюсь, чтобы ему легко далось возвращение к научной деятельности после того, как он столько времени пробыл политработником. К тому же вас тогда еще не реабилитировали. Сдается мне, все, чем Лэй занимался, – это увековечиванием своего имени на ваших трудах.
Е улыбнулась прощающей улыбкой.
– Без Лэя «Красный берег» скончался бы еще раньше. После того как база подпала под конверсию, военные оставили ее, а у Академии наук не хватало средств на ее содержание. Поэтому проект «Красный берег» закрыли.
О своей обыденной жизни на Радарном Пике Е рассказывала весьма скупо, а Ван не хотел расспрашивать. Через четыре года после прибытия на базу они с Ян Вэйнином поженились. Все произошло естественно и спокойно, без драм. Позже в результате несчастного случая Лэй и Ян погибли; дочь Е Вэньцзе и Ян Вэйнина, Ян Дун, родилась после смерти отца. Мать с дочерью уехали с Радарного Пика только в середине восьмидесятых, когда базу окончательно расформировали. Е вернулась в Цинхуа, свою альма-матер, и преподавала там астрофизику до ухода на пенсию. Все это Ван слышал от Ша Жуйшаня в Миюньской радиоастрономической обсерватории.
– Поиски внеземного разума – уникальная дисциплина. Она имеет глубокое влияние на жизненные взгляды исследователя. – Е говорила нараспев, словно рассказывая ребенку сказку. – В глухой ночи я сидела с наушниками и слушала безжизненный шум Вселенной – едва слышный, но непрекращающийся, еще более древний, чем сами звезды. Иногда мне казалось, что он похож на гул вечных ветров Большого Хингана. И тогда меня прохватывал озноб, а одиночество ощущалось гораздо глубже…
Иногда после ночной смены я всматривалась в звездное небо, и оно представлялось мне холодной сверкающей пустыней, а я – заблудившимся в ней ребенком… Я думала, что жизнь, скорее всего, лишь случайность в ряду других случайностей, которыми так полна Вселенная. Космос – это пустой дворец, а человечество, эта букашка, – его единственный обитатель. Из-за подобных мыслей душевный настрой во второй половине моей жизни стал противоречив: то я считала человеческую жизнь великой ценностью, и все в ней было очень важно; то мне казалось, что человечество – грязь и ничто в мире не имеет значения. Так протекали годы в постоянных метаниях, и не успела я оглянуться, как подступила старость…
Вану хотелось утешить эту пожилую женщину, посвятившую жизнь одинокому, но великому начинанию, однако последние слова Е ввергли его в то же печальное настроение, в которое погрузилась и она сама. Он обнаружил, что ему нечего сказать ей, кроме:
– Профессор Е, однажды