Купленная невеста. Стань наложницей или умри. Питер КонстантинЧитать онлайн книгу.
бадьей, которую толкал в разные стороны стремительный поток, вода просачивалась между наструганными досками, нос бился о камни и песчаные отмели. «Мы утонем», – думала она всю переправу. Беженцы из горных деревень – никто никогда раньше не плавал в лодке. Никто и плавать-то не умел. За последние несколько дней смерть много раз подбиралась к ним. И вот сейчас Мария думает, что сундук с лепешками, неожиданная чистота и свежие соломенные мешки в бараке – это хороший знак.
– Ну вот и все, – говорит Костис Гераклее, перетаскивая два мешка от стены и кладя на них пожитки. – Если что-то понадобится, кричи в окно.
Он поднимает винтовку, а Гераклея, улыбаясь, склоняет голову, как кроткая жена, – просто показной жест перед другими женщинами. Костис смотрит на одну из них, сидящую у дальней стены. Она без платка, голова непокрыта. Одна толстая коса свисает по спине, другая перекинута через грудь, как у девственниц на деревенских праздниках. Но она не девственница, Костис это чувствует. Он также чувствует, что она здесь одна, без мужа. Коса над грудью длинная, ее конец лежит спиралью между ног. На шее – три ожерелья, каждое с золотым крестом. «Не из христианского рвения, – думает Костис, – а из-за их ценности, и потому что они привлекают внимание к белой коже над ее грудью». Он не замечал ее раньше и удивился, как это возможно. Их глаза встречаются, она повязывает платок и прикрывает голову, отводя взгляд.
– Ты будешь в той казарме? – спрашивает Гераклея, показывая рукой из окна.
– Да, я буду там, – говорит Костис. – Мы распределим смены, будем дежурить, никогда не знаешь, что в этих лесах. Я несу следующий караул с двумя другими мужчинами, – он потряхивает ружьем, и Гераклея кивает.
Оставив их разбирать вещи, Костис выходит из барака. Мария видит, как женщина с длинными косами смотрит ему вслед. Костис не знает никого из остальных мужчин: большинство бежали с севера во время резни, некоторые – из деревень за сотни километров. Весь Кавказ, со всеми его племенами и народами, охвачен войной. Татары и армяне сражаются друг с другом. Мусульмане, христиане и горские евреи стравлены друг с другом. «А мы, греки, – думает Костис, – жили на Кавказе со времен Ноя, оказались в центре событий и терпим обстрелы и грабеж со всех сторон». Столько десятилетий смуты, а теперь вся земля их охвачена пламенем. Русский генерал-губернатор, князь Голицын и его жена подверглись нападению на шоссе под Тифлисом. Князю выстрелили в голову, а его жена вонзила заостренный кончик своего зонтика в глаз стрелявшему. Так все и началось. Ранение князя Голицына не было смертельным, но выпад его жены, использовавшей свой зонтик как меч, сначала ослепил, а затем убил одного из борцов за свободу. Репрессии следовали за репрессиями, и затем началась волна убийств. Сначала застрелили русских губернаторов Елизаветполя и Сурмалу, губернатор Баку был убит бомбой, брошенной под карету. Русские советники были убиты один за другим, а чиновники, посланные для захвата земель злоумышленников, попали в засаду и были застрелены. Затем крестьяне