Сцены частной и общественной жизни животных. Коллектив авторовЧитать онлайн книгу.
1838 года иллюстрировал не кто иной, как будущий иллюстратор «Сцен» Гранвиль. Однако на замысел Этцеля повлияли и другие, более новые традиции.
Дело в том, что во Франции в конце 1830-х годов многие человеческие типажи обозначались породами животных: светский модник именовался львом, его грум (мальчик, сопровождающий хозяина верхом или на задке экипажа) – тигром, дама, увлекающаяся спортом, верховой ездой или стрельбой из пистолета, прослыла львицей, а роскошная содержанка – пантерой и проч., и проч.[18] Эти названия не были придуманы литераторами, но литература использовала их тем более охотно, что в этот период французских литераторов охватила своего рода «типомания»[19]: вслед за Кюрмером и его авторами все желали классифицировать род людской, разделять его на типы и эти типы описывать, а «звериные» метафоры предлагали уже готовую и популярную в светском обществе классификацию. Она была использована в книге, которая появилась в свет практически одновременно с первым выпуском «Сцен» – в ноябре 1840 года[20], хотя и с датой 1841 на титульном листе, и носила название «Парижский зверинец: физиологическая, живописная, философическая и гротескная история всех любопытных зверей Парижа и окрестностей, писанная в продолжение трудов г-на де Бюффона». Автор у этой книги был один – Луи Юар, а иллюстраторов много, причем из числа самых знаменитых тогдашних художников: Гаварни, Домье, Монье, Гранвиль. Книга Юара начинается с утверждения: «С некоторых пор животные вошли в моду… Они заполонили не только театральную сцену, но и академический словарь и подарили свои имена самым разным классам общества […] По странной прихоти фешенебельное общество заимствовало главные понятия своего языка из словаря естественной истории, причем выбрало имена четвероногих, обитающих, как правило, в самых диких пустынях»[21]. Однако «Парижский зверинец» – не единый текст, а сборник отдельных очерков; у него нет ни сквозного сюжета, ни единой системы иллюстрирования, и этим он кардинально отличается от той книги, которую в результате издал Этцель[22].
Вообще животные говорящие и пишущие появлялись в литературе, разумеется, и до выхода «Сцен». Тут следует упомянуть как сугубо литературных предшественников, например роман Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра» (1819–1821; фр. пер. А. Леве-Веймара, 1832)[23], так и газетно-журнальный контекст, также не чуждавшийся «очеловечивания» животных. Например, в апреле 1838 года в одной из газет в заметке «Ботанический сад» можно было прочесть следующее сообщение: «Ботанический сад в волнении: туда привезли газелей и страусов от Абд-эль-Кадера. Одна весьма красноречивая обезьяна обратилась к ним с приветственной речью, снискавшей одобрение попугаев»[24].
Наконец, обильную питательную среду для веселой, «игровой» книги о животных, похожих на людей, предоставляли фразеологизмы
Об этой моде знали и в России, и консервативный журнал «Маяк» в марте 1844 года возмущенно сообщал, что «в своенравном до безумия Париже явилась странная охота титуловать себя именами животных, называться львами, львицами, тиграми», и называл это обыкновение «гадким» (цит. по:
Сатирическая газета «Шаривари» высмеяла эту манию в номере от 16 августа 1839 года; здесь описана целая толпа юных приказчиков и лавочников, «подающих прекраснейшие надежды в торговле сукном, бакалейным или скобяным товаром». Они усаживаются на бульваре и всякого увиденного ими человека превращают в «тип», о котором строчат очерк. Так рождаются на свет типы, именуемые «человек, выходящий из театра», «человек, страдающий из-за шумного соседа», «собачий парикмахер» или «чистильщик сапог»; впрочем, печатать их портреты издатели не торопятся.
Объявлен в «Bibliographie de la France» 14 ноября 1840 года.
Кроме того, некоторые животные в этом «светском зверинце» имеют весьма специфическую репутацию, которою авторы «Сцен» не воспользовались; например, «медведем» здесь называется старая и неудачная пьеса, которую автор в свое время не сумел пристроить в театр для постановки и по прошествии многих лет пытается наверстать упущенное.
На другое произведение Гофмана – повесть «Повелитель блох» – в одном из рассказов, вошедших в «Сцены», есть прямая ссылка (см. примеч. 491).
Gazette des salons, journal des dames et des modes. 30 avril 1838. P. 379.