Сборник-2023. Андрей КокоулинЧитать онлайн книгу.
люди не потянулись обратно, едва он только примется взбираться на вершину! Натоптанная дорожка легла под скуфеты. Вверх, вверх. Глина чавкала, хрюкала под плечом. Вязирка придерживал джуд, чтобы тот не соскользнул. Если соскользнет… Уф, уф, вверх. То бежать за ним потом…
Один шаг, два, шесть, много!
Люди у чинара стояли плотным полукругом. Прижимая джуд к животу, Вязирке даже не сразу удалось протиснуться. Стоят, молчат. Что такое?
– Аммут-ханам… Мустафа-ага…
Посторонились. Не толкнули, ни слова не сказали. Чудеса!
Вязирка вышел вперед.
Ничего.
Как и весь аял, он смотрел на пустое место. На вытоптанную до каменной твердости ступнями, скуфетами, сапогами землю. На ямку костерка чуть в стороне. На треснувший дырой ствол чинара, крепкого, старого, морщинистого дерева, раскинувшего ветви, как руки. Много рук. В сужающейся кверху дыре чинара мог свободно укрыться человек, но и там никого не было, хотя внутри комком лежало тряпье и что-то медно поблескивало сбоку. Чайник? Блюдо? Пластина какая-то?
Вязирка нахмурился.
Это было неправильно. Пустота была неправильной. Ой, вспомнил он, тут же это… Тут же Саттарбаш всегда сидел! Сколько Вязирка себя помнил, столько и сидел! Они еще, малые когда были, камнями в него бросались. И он, и Камаль. Саттарбаш сидел, как вкопанный, в вековечном своем, латаном-перелатаном ханыке и не обращал на их, дураков, внимания. Даже когда Вязирка попал ему в плечо, а Камаль – в лоб. Ух, как им потом самим пониже спины перепало! Сучковатой, тяжелой палкой отца Камаля! Тот еще и уши сыну надрал! «Вы чего? – кричал он. – Это же аль-куддуш! Святой человек! А в вас бы камнями?».
Было больно и памятно.
Возможно, поэтому Вязирка и произнес первым то, на что никто из аяла, видимо, не мог решиться.
– А где Саттарбаш? – спросил он.
И тут же баба Айса рухнула на колени. Руки ее вскинулись к небу, к солнцу.
– Ушел! Ушел! – запричитала она.
Все заговорили разом. Саттарбаш! Ах, Саттарбаш! Почему? Зачем? Никому ни слова! Как же так? Поднялся плач. Женщины обнимались. Мужчины стояли, будто деревья в бурю. Их лица были мрачны. Даже у тех, кто помладше, какая-то странная тревожность и растерянность поселились в глазах.
Вязирка не понимал.
Никто же не умер. Смерть – это грустно, да. Это значит, что ты больше никогда не встретишь этого человека, не выпьешь с ним чаю, не поешь дыни. Он не пройдет мимо твоей хижины и не скажет: «Доброго утра, Вязир-яшли». Это одно. Но «ушел» – это же не значит, что «умер»? Или значит?
– Совсем ушел! – крикнула баба Айса.
Она загребла и подкинула в воздух землю. Тетушка Хатум повалилась к ней в объятья. За ней повалились Хинса, Аммут, Лейла и Тассин. Потом – Гюйаль, тетушка Забун и Джабни, что нравилась Вязиру. Затряслись, застонали многоголовым комом, все своими агтаками перед чинаром устлали.
– Как же мы без тебя-а!
Вязирка осторожно подступил к Кахиду.
– Кахид-яшли, – негромко