Конокрад. Михаил ЩукинЧитать онлайн книгу.
поднял вверх указательный палец Максим. – У нас одно ма-а-а-ленькое условие: весь вечер вы будете танцевать только с нами. А всем остальным – отказывать.
Подружки озадаченно переглянулись и, не сговариваясь, дружно кивнули.
Сейчас Тонечка заново переживала это неожиданное знакомство, ей было приятно его вспоминать, и она сразу забыла о том, что пришлось рано вставать, забыла о противном жареном луке, и даже Фросю она удостоила после завтрака мимолетной улыбкой.
Пора было выезжать.
Каурый жеребчик Бойкий, запряженный в легкие санки, вразнобой постукивал у крыльца копытами, раскидывая снег, а кучер Филипыч, расправляя вожжи, незлобиво строжился:
– Да стой ты, холера ясная, удержу на тебя нет! Погоди, побегим – упаришься…
Филипыч всегда и на всех ворчал: на жеребчика, на встречных и поперечных, на погоду, на дорогу, на хозяев, которые на его воркотню лишь улыбались, потому как прекрасно знали, что кучер у них – человек надежный и шалагинской семье бесконечно преданный.
– Доброе утро, Филипыч! – крикнула Тонечка, сбегая с высокого крыльца и сияя глазами. Она радовалась морозцу, солнцу, которое приподнималось над крышами, радовалась самой себе и поэтому не удержалась и рассыпала звонкий смех.
Филипыч покосился на нее строгим взглядом, шмыгнул широким, приплюснутым носом и забубнил:
– Доброе-то доброе, а ты кого вырядилась? Форс морозу не боится – так, что ли? Застынешь, пока едем.
– Ты о чем, Филипыч? На мне же шубка! – Тонечка приподняла пушисто отороченные полы беличьей шубки и крутнулась перед Филипычем. – Она же теплая!
– А ботиночки? – невозмутимо и ворчливо отвечал ей Филипыч. – Обула бы валенки – вот ладно. А так застынешь.
– Ну не за сто же верст мы поедем.
– А все равно! Ладно, садись, егоза, я тебя укутаю.
Филипыч старательно обернул ноги Тонечке волчьей полстью, взгромоздился, по-стариковски кряхтя, на облучок и, дождавшись Любовь Алексеевну, тихонько понужнул Бойкого:
– Н-но, милый! Вот теперь взбрыкивай…
Дом у Шалагиных стоял на Каинской улице, и по ней легкие санки выскочили к собору Святого благоверного князя Александра Невского. Его купол, похожий на шлем древнего воина, золотисто светился под первыми лучами встающего солнца, вздымался величественно над всей округой, открывая картину Сосновского сада, где летом любили гулять горожане, белой, спрятанной под лед Оби и железных кружев железнодорожного моста через реку, по которому весело стучал колесами поезд, обозначая свой ход черным дымом из паровозной трубы.
Морозное хрусткое, бодрящее утро занималось над молодым городом.
На колокольне храма звонко ударил колокол к заутрене, и его медный голос легко пронзил стылый воздух, раскатываясь по всей округе. Бойкий уже выносил санки на Николаевский проспект – самую прямую и широкую городскую улицу, и Филипыч, слегка поворачивая голову, поднял руку, чтобы перекреститься, но тут же опустил ее, судорожно