Князь Серебряный (сборник). Алексей К. ТолстойЧитать онлайн книгу.

      Замолкнул гром, шуметь гроза устала,

      Светлеют небеса;

      Меж черных туч приветно засияла

      Лазури полоса.

      Еще дрожат цветы, полны водою

      И пылью золотой,

      О не топчи их с новою враждою

      Презрительной пятой.

      Змея, что по скалам влечешь свои извивы

      И между трав скользишь, обманывая взор,

      Помедли, дай списать чешуйчатый узор:

      Хочу для девы я холодной и красивой

      Счеканить по тебе причудливый убор.

      Пускай, когда она, скользя зарей вечерней,

      К сопернику тайком счастливому пойдет,

      Пускай блестит, как ты, и в золоте и в черни,

      И пестрый твой в траве напоминает ход!

      Ты жертва жизненных тревог,

      И нет в тебе сопротивленья,

      Ты, как оторванный листок,

      Плывешь без воли по теченью;

      Ты как на жниве сизый дым:

      Откуда ветер ни повеет,

      Он только стелется пред ним

      И к облакам бежать не смеет;

      Ты словно яблони цветы,

      Когда их снег покрыл тяжелый:

      Стряхнуть тоску не можешь ты,

      И жизнь тебя погнула долу;

      Ты как лощинка в вешний день:

      Когда весь мир благоухает,

      Соседних гор ложится тень

      И ей одной цвести мешает;

      И как с вершин бежит в нее

      Снегов растаявшая груда,

      Так в сердце бедное твое

      Стекает горе отовсюду!

      Бывают дни, когда злой дух меня тревожит

      И шепчет на ухо неясные слова,

      И к небу вознестись душа моя не может,

      И отягченная склоняется глава.

      И он, не ведая ни радости, ни веры,

      В меня вдыхает злость – к кому, не знаю сам —

      И лживым зеркалом могучие размеры

      Лукаво придает ничтожным мелочам.

      В кругу моих друзей со мной сидит он рядом,

      Веселость им у нас надолго отнята,

      И сердце он мое напитывает ядом

      И речи горькие влагает мне в уста.

      И все, что есть во мне порочного и злого,

      Клубится и растет все гуще и мрачней

      И застилает тьмой сиянье дня родного,

      И неба синеву, и золото полей,

      В пустыню грустную и в ночь преобразуя

      Все то, что я люблю, чем верю и живу я.

      С тех пор как я один, с тех пор как ты далёко,

      В тревожном полусне когда забудусь я,

      Светлей моей души недремлющее око

      И близость явственней духовная твоя.

      Сестра моей души! С улыбкою участья

      Твой тихий кроткий лик склоняется ко мне,

      И я, исполненный мучительного счастья,

      Любящий чую взор в тревожном полусне.

      О, если в этот час ты также им объята,

      Мы думою, скажи, проникнуты ль одной?

      И видится ль тебе туманный образ брата,

      С