Софист. ПлатонЧитать онлайн книгу.
в голову и рот ловимой рыбы, притом вытаскивающий ее, прутьями и удилищами, снизу в противную сторону, вверх. Этой охоте, Теэтет, какое, скажем, надобно дать имя?
Теэт. Мне кажется, теперь дело дошло до того, что недавно нашли мы нужным исследовать.
Ин. Стало быть, теперь ты и я не только согласились в имени удочного рыболовства, но и достаточно поняли самый способ производить это дело; потому что половинная часть этого искусства, взятого в целом, была приобретательная, половина приобретательного – овладевательная, половина овладевательного – охотническая, половина охотнического – гоняющаяся за животными, половина гоняющегося за животными – жидкостихийная, половина жидкостихийного, заключающая весь нижний отдел, была рыболовная, половина рыболовного – ударная, половина ударного – крючковая, а половина этого, вытаскивающая чрез удар снизу вверх, получила имя по подобию самого дела, и названа теперьудочным рыболовством.
Теэт. Вез сомнения, так; и это-то достаточно раскрыто.
Ин. Давай же, решимся по этому образцу найти то, что такое софист.
Теэт. Со всею готовностью.
Ин. Но у нас тот ведь был первый вопрос: удочного рыболова простым ли надобно почитать человеком, или некоторым искусником?
Теэт. Да.
Ин. Так вот теперь и этого, Теэтет, простым ли признаем человеком, или непременно истинным софистом[11]?
Теэт. Никак не простым человеком. Ведь я понимаю, что ты говоришь; он всячески должен быть таким, каково его имя-то. Нам надобно только, как видно, определить, какое приписать ему искусство.
Ин. Ну, какое же оно? Ради богов, ужели мы не поняли, что один из этих мужей – родня другому?
Теэт. Какой какому?
Ин. Удочный рыболов софисту.
Теэт. Каким образом?
Ин. Оба они представляются мне некоторыми охотниками.
Теэт. Какой ловли другой из них? Об одном-то мы, конечно, уже сказали.
Ин. Всю ловлю мы разделили, кажется, надвое: рассекли ее на часть плавательную и пешую.
Теэт. Да.
Ин. рассмотрели и то, сколько в роде плавательном видов водяных; а часть пешую оставили не разделенною, сказав, что она многовидна.
Теэт. Конечно.
Ин. И так, софисти удочный рыболов доселе идут вместе, выступая из искусства приобретательного.
Теэт. По-видимому, так.
Ин. А расходятся-то с охоты за животными: один направляется к морю, рекам и озерам, и там ловит животных.
Теэт. Как же.
Ин. А другой – к земле и к рекам иного рода, как бы на роскошные луга богатства и юности, чтобы овладеть пасущимися там стадами.
Теэт. Как ты говоришь?
Ин. Пешей охоты есть две большие некоторые части.
Теэт. Какие две?
Ин. Одна охота закроткими, другая задикимиживотными.
Теэт. Так это – охота за кроткими?
Ин. Если только человек есть животное кроткое. Полагай, как угодно: или нет ничего кроткого; или другое что-нибудь есть кроткое, а человек – дикое; или человек, скажешь опять,
См. р. 219 А. О том, что человеку простому,ἱδιώτῃ, противополагается ученый или знаток искусств, замечено уже вSymp.р. 178 В; Тит. р. 20 А. Известно и то, что знатоков искусства греки почитали деятелями в среде гражданского общества; и потому простой человек, под которым разумели они земледельца и ремесленника, противополагаем был у них также лицу, принимающему участие в делах гражданских и правительственных. Но здесь человеку простому поставляется в противоположностьистинный софист, – ὡςἀληθῶςσοφιστής. Чтософист, как учитель детей, или как народный оратор, был лицо гражданское, – это ясно само собою. Но почему в отношении к человеку простому назван он истиннымсофистом? – Платон, видимо, метит здесь на этимологическое значение слова «софист», разумея под нимτὸν τῶν σοφῶν ἐπιστὴμονα(сравн. Protag. p. 337С). Спрашивается, то есть: что это за искусство, выражаемое его именем, – делать хитрые соединения и различения слов, – построятсофизмы? – и полагается, что в этом именно значении настоящая беседа должна рассматриватьсофиста.