В некотором царстве… Сказки Агасфера. Светлана ЗамлеловаЧитать онлайн книгу.
А то и подальше куда съездить – вот хоть бы к Троице-Сергию…
– Пусть, пусть отдыхает, – прервала Марфа благочестивые мысли Фоки Фокича, входя в комнату и останавливаясь в недоумении при виде написанных на лице у мужа раздумий. – Что ты… Фока Фокич? Будет тебе думать-то, утро вечера мудренее. Отправляйся спать. И я пойду. А завтра сынок твой разговорится, с Божьей помощью. Да я и сама с ним поговорю. Я слово такое знаю…
Марфа подмигнула, подхватила Фоку Фокича под локоток, и Фока Фокич, несколько даже успокоенный уверенностью и спокойствием жены, покорно отправился спать.
Долго ещё не тушилась свеча в комнате Данилы в ту ночь. В доме всё стихло, и давно, казалось, всё спит, а Данила всё сидел на разостланной постели и неотрывно наблюдал за пламенем свечи, установленной на невысоком комоде рядом с дверью. Свеча отчего-то трещала, а пламя то и дело принималось биться, как поднятый на ветру флаг.
Мысли Данилы были заняты тем удивительным положением, в котором он оказался не по своей воле и, не вполне осознавая зачем. Никогда ещё Данила не лгал и не притворялся. Роль мнимого немого тяготила его, но он вынужден был покориться дядюшкиной воле. Пообещав исполнять все указания Фомы Фокича, Данила и помыслить не мог, что указания эти будут так странны и необычны. Уже и крамольная мысль – «а не затеял ли дядюшка игру?» – промелькнула в голове у Данилы. Уже и раскаяние последовало вслед за крамолой, а Данила всё думал, колеблясь, и томился неясным предчувствием.
Как вдруг в дверь кто-то царапнулся, а в следующее мгновение в комнату проскользнула Марфа.
Данила видел, как она заложила дверь на щеколду, как приблизилась плавно и неслышно, как остановилась посреди комнаты и – простоволосая, в длинной рубахе, в шали, небрежно накинутой поверх, с огарком в руке – заколыхалась от беззвучного смеха.
От неожиданности Данила чуть было не заговорил, но вовремя опомнился. Позабыв закрыть рот, он смотрел, как под рубашкой Марфы подпрыгивает тяжёлая, мясистая грудь, как соски буравят ткань, как вздрагивает округлый живот, и ему было страшно. А Марфа всё смеялась, так что даже рубашка сползла с её левого плеча. Но Марфа как будто ничего не замечала. Вдруг она перестала смеяться и тихим, глухим голосом спросила:
– Нравлюсь тебе?
Данила вздрогнул. А в следующее мгновение Марфа уже сидела рядом и, обжигая, шептала ему в самое ухо:
– Отец твой старый, слышишь?.. А я молодая, я хозяйка всему здесь… Кого захочу – выгоню, кого захочу – позову…
Она снова засмеялась бесшумно и прижалась к нему, так что Даниле показалась, что Марфа обняла его своей грудью.
– Это я, я всё устроила, – шептала Марфа, и от слов её у Данилы горело ухо. – Жало моё сердечное… Нарочно тебя вызвала… Ты взгляни на меня… Плохо тебе не будет, уж я обещаю…
И она обнажила грудь, от одного взгляда на которую Даниле стало нехорошо. Новое, незнакомое прежде чувство боролось в нём с ужасом и отвращением. Ему вдруг показалось, что всюду, куда бы он ни пошёл теперь,