Последняя спецоперация «Нормана». Михаил БолтуновЧитать онлайн книгу.
надеялось на них – командиров взводов, рот, радиоинструкторов батальона, пусть еще и молодых по возрасту, но уже опытных, знающих специалистов связи, прошедших дорогами Испании и Китая. Что же они успели сделать? Оправдали надежды?
Лейтенант Александр Никифоров шел по обочине дороги, то и дело помогая увязающим в грязи девчонкам-курсанткам, слушал, как хлюпают десятки сапог, ощущал, как давит на плечи мокрая, набухшая от влаги шинель.
Нет, они не подвели командование, за эти месяцы сделано немало. Уже к 10 сентября на базе роты развернули батальон в 400 человек. Легко сказать, развернули… Идет война, и в стране, в Москве формируется множество частей. Потребность в людях, в вооружении, в технике велика. Каждого человека приходилось буквально выбивать. А ведь в спецрадиосвязь не каждого возьмешь. Тут способные, грамотные люди нужны. Поэтому искали их в секциях радиолюбителей, в институтах связи, в других вузах, где прежде до войны работали кружки коротковолновиков, в школах Осоавиахима. Но таких, подготовленных, натасканных, разумеется, не хватало. Зачастую приходили те, кто порою об азбуке Морзе ничего и не слышал, и телеграфный ключ в глаза не видел.
С ними приходилось повозиться. Сначала теоретическая часть – изучить саму азбуку Морзе. Да не просто тупо зазубрить, а научиться понимать. Очень трудоемкая, кропотливая работа.
Дальше – освоение материальной части. Станцию радист разведки должен знать как свои пять пальцев, и если уж не на уровне инженера, то хотя бы техника. То есть быть готовым не только к ее бережной, грамотной эксплуатации, но и ремонту. И еще полбеды, если этот ремонт предстоит провести в партизанской землянке, а если в лесу, в поле, в стогу сена?
Но и это не все. Надо научиться «жить» в эфире: работать, принимать радиограммы, передавать их, заниматься шифровкой, дешифровкой.
Словом, требования к разведчику-радисту высоки. Ибо послать разведгруппу в тыл без радиосвязи или с плохой связью – это значит обречь бойцов на верную смерть.
И наконец, последнее. Вернее, это стало первым, с чего, собственно, и начинали командиры радиобатальона отбор курсантов – с объективного рассказа о том, что ждет будущих разведчиков-радистов, попади они в руки врага. А ждать их могли издевательства, пытки и возможная гибель. Никакой романтики, красивых слов, только жестокая правда. В общем, даже в это тяжелое время брали только добровольцев. Тех, кто отказывался, просто откомандировывали в другие части, например, в войсковую связь. Справедливости ради надо сказать: отказников было не много.
Обучение проходило в интенсивном режиме. Занимались по 10–12 часов в сутки. А ночью приходилось вскакивать по воздушной тревоге. Немцы усиливали налеты на Москву, и воющий сигнал звучал почти каждую ночь. Это изнуряло командиров и курсантов батальона, но иного было не дано.
В одном из учебных классов висела карта Москвы и близлежащих областей. Никифоров сам черным и красным карандашами наносил обстановку. Трудное это было дело – наносить обстановку осенью 1941 года.
3 октября черная стрела