И не будет больше слёз. Александра НикогосянЧитать онлайн книгу.
лапы ослабили хватку настолько, что Артему удалось вывернуться из тисков и из последних сил отскочить в сторону. Как раз в когти бурой твари. Тварь словно только этого и ждала, и времени зря не теряла. Она шустро накинула на голову Артема липкую паутину, моментально облепившую ему нос, рот, все лицо. Артем молча сдирал паутину с головы, а тварь куда-то его волокла. Куда ‒ стало ясно чуть позже, когда на него полыхнуло жаром, и даже сквозь залепленные паутиной глаза, нестерпимый свет пламени обжег сетчатку. Артем понял, что еще пара секунд ‒ и его затащат в пылающую пространственную дыру. Последним усилием, чуть не вместе с кожей, он содрал с лица паутину, и что было сил заорал:
‒ Ареас!
Тварь издала отвратительный скрежещущий звук… Возможно, это был смех…
Артем уже чувствовал, как рваные жесткие края дыры царапают его тело, как пламя облизывает лицо, дышать стало невозможно, он совершенно обессилел и перестал сопротивляться…
***
… Минут сорок Лиза отлеживалась дома. Потом с трудом поднялась с дивана, постояла у икон, перекрестилась и вышла из квартиры.
До ближайшей церкви было два квартала, но Лиза решила идти в монастырь. Шла она, словно робот, стараясь не смотреть по сторонам, глядя исключительно себе под ноги, чтобы не вызвать новый приступ головокружения от мелькающих машин и разноцветных одежек прохожих.
Кое-как доплелась до монастыря, и пошла вдоль массивных кирпичных монастырских стен. Прошла в ворота и побрела по дорожке к церкви.
Переступила порог прохладного, освещенного только множеством свечей храма, перекрестилась и вздохнула с облегчением.
Первым делом подошла к «свечному ящику», подала записку о здравии раба Божиего Артемия. Заказала сорокоуст и чтение псалтири. Затем купила свечи и пошла вдоль стен, расставляя свечи по всем подсвечникам и молясь за Артема каждому святому. Особенно долго простояла возле иконы великомученика целителя Пантелеймона. Рассказала ему об аварии, снова расплакалась… Долго молилась Спасителю и Богородице, уговаривала, умоляла простить неверие Артема и пожалеть его ради жены и маленького сынишки.
Наконец измученная, заплаканная, вышла на улицу. По глазам резанул солнечный свет, Лиза зажмурилась, покачнулась, и поскорее ухватилась за перила.
«Сейчас упаду в обморок, ‒ подумала она. ‒ Господи, помоги…»
Прикрыла глаза ладошкой, оставив маленькую щелочку между пальцами, и так, почти наощупь, дошла до ближайшей лавочки, рухнула на нее, и отключилась.
Пришла в себя Лиза от голосов и легкого поглаживания по плечу. Она открыла глаза и увидела возле себя двух монахинь ‒ пожилую и совсем молоденькую. Пожилая ласково гладила ее по плечу, а молодая стояла рядом и с сочувствием глядела на Лизу.
‒ Очнулась? Ну, слава Тебе, Господи! ‒ сказала пожилая, перекрестилась и представилась. ‒ Меня зовут матушка Афанасия. А это ‒ сестра Екатерина. ‒ Она кивнула головой в сторону молодой монахини.
‒ Меня Лиза зовут, ‒