Где-то там, за облаками…. Алексей ФедотовЧитать онлайн книгу.
эмоциональные объятия разбушевавшейся стихии. Снег уже сменился ледяным дождем, стелящимся мелкой водяной пылью над заснувшим городом. Единственный целый фонарь над бетонным домиком соседнего подъезда, еле светит, отбрасывая причудливые тени на белоснежный, чуть прибитый теплой небесной влагой, снег. Тонкое пальто мгновенно намокает, прилипая к телу, и мне становится очень тоскливо и неуютно. Алкоголь постепенно выветривается, оставляя звенящую пустоту в голове и легкое подташнивание. Рядом взвизгивают покрышки, и меня обильно обдает крошевом из грязи, снега и мутной воды. Вот свинья. Кричу пару ругательств, по пьяному размахивая кулаком в сторону удаляющихся габаритных огней. Ну что же… В принципе, нормальный, закономерный такой финал сегодняшнего дня. В вытрезвиловку я, конечно, не попал, но вот пьяный, мокрый и грязный это точно. Впечатляет.
В темной квартире тепло и уютно. Закрываю на ключ дверь, несколько раз дергая для проверки фигурную ручку. Стаскиваю с себя многострадальное, измятое и перепачканное свежими бурыми потеками грязи пальто. Стаптываю промокшие насквозь ботинки вместе с носками.
Замечаю на правом, побуревшем от впитавшейся влаги, носке, аккуратную дырку.
Маленький зловредный чертик внутри меня ехидно напевает о завтрашнем разговоре с супругой. Хорошо поет. Эмоционально и в красках. Ну и черт с ним. Прости господи за каламбур. Утро, оно, как известно, мудренее вечера. Поживем – увидим.
Осторожно ступая застывшими ногами по теплому ковру, добираюсь до ванной и с наслаждением умываюсь. Затем, забираюсь под мерное сопение спящей жены, под теплое, согретое теплом женского тела одеяло и мгновенно засыпаю.
Глава 3
Тот же сон. Те же декорации. Только вот скамейки уже заняты. Место за местом, ряд за рядом.
Теперь я обрел право видеть их лица. Белые, сведенные судорогой в нелепый ухмыляющийся оскал лица. Ряд за рядом, круг за кругом. Лица и ухмылки. Я начинаю осматриваться и вздрагиваю, встретив знакомый до боли взгляд. Мама. Именно она смотрит на меня из-под небрежно накинутого платка. Смотрит мертвым, застывшим взглядом, с перекошенном судорогой лицом. Морщинистые, в тонких прожилках синих вен, руки ровно лежат на коленях, сжимая подаренную когда-то мною шаль.
– МАМА! – Я кричу и бегу к ней, слепо спотыкаясь о низкий бортик обитый красным бархатом.
Ползу, ломая ногти о проклятый бархат к ее ногам и обхватываю их руками. Плачу, роняя горячие капли на застывшие, ледяные ноги. Трясу за плечи и глажу щеки в тщетной попытке растормошить, оживить давно мертвое тело.
Чувствую направленный мне в спину взгляд и, обернувшись, вижу ее. Валя.
Валенька. Миленькая моя. Бегу к ней и натыкаюсь на тот же мертвый взгляд и ухмыляющийся оскал. Падаю на холодный бархат и, сжавшись, начинаю плакать. Навзрыд, как ребенок, прижав к лицу сжатые лодочкой ладони.
– Витенька, не плачь, прошу тебя. Ну подумаешь, разбил вазу. Ну ладно не надо. Не плачь. – Мать гладит меня по голове,