Москва слезам не верит. Валентин Константинович ЧерныхЧитать онлайн книгу.
не раскроется, все продумано. Во-первых, я могу снова рассориться с папой-академиком и снова переселиться «к бабушке» в общежитие. Он делает мне предложение, я переезжаю к нему, а куда я каждое утро езжу – на хлебозавод или в институт, очень быстро не определишь. Так какое-то время тяну, беременею, рожаю ребенка. И тогда – какая ему разница, кем я была когда-то. Когда он все узнает, будет поздно. Он уже привык, ребенка обожает, без меня жизни себе не представляет, еще и сам прощения просить будет.
– За что?
– К тому времени найдется за что, – рассмеялась Людмила. – Как сейчас, наверное, академик вымаливает прощение у Изабеллы.
– Нет, – сказала Катерина. – Не буду я представляться дочкой академика.
– Ладно, – согласилась Людмила. – Тогда я представлю тебя как нашу домработницу.
Катерина не обиделась, пыталась представить ситуацию, в какой она может оказаться уже завтра.
– Ну какая я дочка академика? Не видно, что ли, что я псковская?
– Уже не видно, – возразила Людмила. – За год псковский говор у тебя почти исчез. Выдают человека два обстоятельства: если он неправильно ставит ударения в словах – а с этим у тебя все нормально – и если задает глупые вопросы. Но ты глупых вопросов не задаешь.
– Иногда все-таки могу ляпнуть такое! – Катерина старалась быть к себе объективной; если уж соглашаться играть роль дочери академика, надо все продумать.
– Ну и ляпай, – заявила Людмила авторитетно. – Но ляпай уверенно. Тогда это называется точкой зрения. Иногда такую глупость услышишь, а оказывается – точка зрения. Вот некоторые считают меня хамоватой.
– Так и есть, – согласилась Катерина.
– А вот и нет! Это называется эксцентричностью. На этом я стою.
– А на чем мне стоять?
– Тебе? – Людмила задумалась. – Тебе – бить в лоб.
– Как это? – не поняла Катерина.
– У тебя есть особенность: ты все слушаешь, слушаешь, а потом прямо в лоб задаешь вопрос, и почти всегда по делу. Такая, знаешь, почти мужская прямолинейность. Некоторым мужикам даже нравятся такие женщины.
И Катерина не нашла, что возразить Людмиле.
Наступил вечер. Пора было выгуливать Чапу. С собаками гуляли в небольшом скверике возле дома. Породистые собаки только еще начинали появляться в Москве, но в этом доме их было немало. Овчарок держали в основном генералы, они их вывезли из Германии вместе с другими трофеями. Все про овчарок Катерине рассказал Костя, сын генерала, с которым она познакомилась, когда, оставшись ночевать у академика, утром выгуливала Чапу. Тогда же она увидела, как к дому подъехали, наверное, двадцать ЗИЛов и из подъезда вышли сразу много генералов и два адмирала – они резко выделялись своими черными мундирами.
Катерина увидела Костю с крупной овчаркой и помахала ему издали. Костя подошел к ней, поздоровался и радостно покраснел. Наверное, я ему нравлюсь, подумала Катерина, и ей стало сразу легко и спокойно. Она побаивалась этих солидных мужчин и холеных