Перлюстрация корреспонденции и почтовая военная цензура в России и СССР. А. С. СмыкалинЧитать онлайн книгу.
материалов перлюстрации может быть успешным при соблюдении двух основных условий: во-первых, перлюстрация должна осуществляться в «величайшей тайне», чтобы сохранять «в публике доверие к почте» и «не лишать правительство возможности посредством перлюстрации узнавать какие-либо замыслы политические»; во-вторых, «она должна быть сосредоточена в одном управлении» – в почтовом ведомстве, которому отводилась роль «ближайшего и беспристрастнейшего хранителя тайн корреспонденций».[47] В его функции входили техническое осуществление перлюстрации частной корреспонденции и представление перлюстрационных выписок лично императору, который затем передавал их руководству III Отделения. В то же время III Отделение как высший орган политического сыска само перлюстрировало корреспонденцию «государственных преступников», и в частности декабристов и членов их семей, а также брало под свой контроль надзор за всей корреспонденцией «политически неблагонадежных» лиц.
Одновременно III Отделение стремилось придать нужное ему направление перлюстрационной деятельности почтового ведомства. Вмешательство политической полиции чаще всего выражалось в конкретных указаниях почт.
В целях «предупреждения» в империи «замыслов политических» почтовое ведомство регулярно информировало III Отделение о малейших проявлениях «неуважения» к существующему образу правления и политике правительства, а политическая полиция принимала «соответствующие меры». Так, за одну только фразу в письме «предосудительного суждения» в отношении июльской революции 1830 г. во Франции чиновник М. Кирьяков был вынужден подать в отставку, и был взят под строгое наблюдение полиции. При почтамтах Петербурга, Москвы, Киева, Одессы, Вильно, Тифлиса, Тобольска, Томска, Иркутска и других городов существовали особые секретные экспедиции, чиновники которых занимались перлюстрацией.
В годы польского восстания 1830 г., перед правительством встала серьезная проблема: доставлять письма от бежавших польских повстанцев адресатам или нет? Вначале эта корреспонденция изымалась. Но, по мнению III Отделения, «от этого всякий раз рождаются сомнения на лиц, к коим они адресованы». При этом отмечалось, что «сомнение часто может быть не основательно». Опыт показывал, что многие письма отправлялись на имя лиц, благонадежность которых была вне подозрений. Поэтому власти пришли к выводу, что письма, приходящие из-за границы, надо не удерживать, а после перлюстрации вручать адресатам. Николай I одобрил рекомендацию графа Бенкендорфа о вручении таких писем получателям.[48]
Революционное движение, охватившее Европу в 1848–1849 гг., сказалось на усилении работы перлюстрационных служб России. Дополнительные меры были приняты для усиления контроля за корреспонденцией в центральных губерниях России, особенно в Московской, Петербургской и примыкавших к ним.
В этот период вскрытию подвергались письма и многих известных людей России, общественных деятелей. Об этом