По ту сторону добра и зла. Человеческое, слишком человеческое. Так говорил Заратустра. Фридрих Вильгельм НицшеЧитать онлайн книгу.
нет и следа человеконенавистничества, но именно потому-то слишком много презрения к людям.
Стать зрелым мужем – это значит снова обрести ту серьезность, которою обладал в детстве, во время игр.
Стыдиться своей безнравственности – это одна из ступеней той лестницы, на вершине которой стыдятся также своей нравственности.
Нужно расставаться с жизнью, как Одиссей с Навсикаей, – более благословляющим, нежели влюбленным.
Как? Великий человек? – Я все еще вижу только актера своего собственного идеала.
Если дрессировать свою совесть, то, и кусая, она будет целовать нас.
Разочарованный говорит: «Я слушал эхо и слышал только похвалу» —
Наедине с собою мы представляем себе всех простодушнее себя: таким образом мы даем себе отдых от наших ближних.
В наше время познающий легко может почувствовать себя животным превращением божества.
Открытие взаимности собственно должно бы было отрезвлять любящего относительно любимого им существа. «Как? даже любить тебя – это довольно скромно? Или довольно глупо? Или – или —»
Опасность счастья. – «Все служит на благо мне; теперь мила мне всякая судьба – кому охота быть судьбой моей?»
Не человеколюбие, а бессилие их человеколюбия мешает нынешним христианам предавать нас сожжению.
Свободомыслящему, «благочестивцу познания», еще более противна pia fraus (противна его «благочестию»), чем impia fraus[25]. Отсюда его глубокое непонимание церкви, свойственное типу «свободомыслящих», – как его несвобода.
Музыка является средством для самоуслаждения страстей.
Раз принятое решение закрывать уши даже перед основательнейшим противным доводом – признак сильного характера. Стало быть, случайная воля к глупости.
Нет вовсе моральных феноменов, есть только моральное истолкование феноменов…
Бывает довольно часто, что преступнику не по плечу его деяние – он умаляет его и клевещет на него.
Адвокаты преступника редко бывают настолько артистами, чтобы всю прелесть ужаса деяния обратить в пользу его виновника.
Труднее всего уязвить наше тщеславие как раз тогда, когда уязвлена наша гордость.
Кто чувствует себя предназначенным для созерцания, а не для веры, для того все верующие слишком шумливы и назойливы – он обороняется от них.
«Ты хочешь расположить его к себе? Так делай вид, что теряешься перед ним —»
Огромные ожидания от половой любви и стыд этих ожиданий заранее портят женщинам все перспективы.
Там, где не подыгрывает любовь или ненависть, женщина играет посредственно.
Великие эпохи нашей жизни наступают тогда, когда у нас является мужество переименовать наше злое в наше лучшее.
Воля к победе над одним аффектом, в конце концов, однако, есть только воля другого или множества других аффектов.
Есть невинность
Благочестивый обман… нечестивый обман (