Портрет неизвестной, или Во всем виноват Репин. Валериан МаркаровЧитать онлайн книгу.
и посадкой. И до чего ж была талантлива! Какой обладала прелестной фигуркой! Недаром чувства ее и замечательная легкость в танцах увлекали самого бесстрастного зрителя! Однако злые языки за спиной неустанно твердили, что мол она, Софья, пользуется расположением закулисного начальства лишь благодаря ее родственным связям с князем Александром Александровичем Шаховским, который долгие годы служил в Петербургской дирекции императорских театров и фактически руководил всеми театрами столицы. Но ежели это так, тогда откуда была эта масса осаждавших ее настойчивых воздыхателей? Вот раньше говорили, что балет существует для возбуждения потухших страстей у сановных старцев. Ну, уж нет, отнюдь не одни лишь старцы числились в ее обожателях и оказывали ей столь усердные знаки внимания в надежде на то, что однажды обратят ее в наложницу и будут держать взаперти со всем усердием своей маниакальной ревности. Нет, она знает себе цену и никогда бы не стала содержанкой престарелых любовников! Совсем другое дело – молодые люди, пусть даже и не титулованные: вот их то уж всегда окутывает волнительная аура неизбежных приключений, а в груди кровь кипит – обильна и неистощима животворная струя юности! – и оттого жизнь и энергия бьет в них ключом…
В один из таких вечеров – в теплую ночь на Ивана Купалу – когда зрители, затаив дыхание, следили за тем, как она парит на сцене, встает на пальцы в атласных пуантах и крутит бесподобное фуэте, на одном из кресел партера она заметила статного молодого человека в форме гвардейского офицера, на вид не более тридцати лет. Высокого роста, с выразительными карими глазами, оттененными черными густыми бровями, с волнистыми волосами на голове и с аристократическими чертами лица, он невольно обращал на себя взгляды мужчин и женщин: во взглядах первых проглядывало беспокойство, у вторых же они загорались желанием. По выражению его лица ей не трудно было догадаться, что он готов сейчас же пасть к ее грациозным ножкам, заключить ее в объятия и голосом страсти сказать ей, что жил только для нее. Несколько раз их взгляды встречались, а когда офицеру показалось, что она чуть-чуть кивнула ему, на его красивом, точно выточенном, высоком лбу выступили от волнения капли пота. Неужели эта тонкая улыбка предназначена ему? Неужели это он вызвал беглое и мимолетное движение мечтательных глаз? Кровь бросилась в голову молодому офицеру. Сначала, впрочем, он этому не особо поверил, потом невольно поддался мысли о возможности такого внимания. Самолюбивое чувство укреплялось в его сердце, и, когда к концу второго акта тот же кивок был сделан в третий раз, он, чье воображение было польщено и очаровано, уже храбро отвечал на него таким же кивком и улыбкой. Но вот ею сделано последнее па, и гром аплодисментов огласили театр. Букеты, венки и корзины с цветами, футляры и ящики одни за другими показывались из оркестра, как из волшебного ларца чародея. Она принимала их, хотя и с очаровательной улыбкой, но с достоинством