Сайберия. Пожиратель. Владимир ВасиленкоЧитать онлайн книгу.
вздохнул, опустив косматую голову.
– А что, кстати, за манера-то такая – записки оставлять с местом встречи?
– Сумрак вызывает меня на бой один на один. Старый обычай. Всё по правилам – место выбрал подальше от людей…
– Что за Знаменский скит?
– Монастырь заброшенный, к югу от города. И время выбрал не просто так… – Велесов взглянул на небо. – Послезавтра как раз полнолуние.
– И ты действительно собираешься идти?
Демьян поглядел вслед ушедшему Путилину.
– Ладно, поговорим дома. Это всё надо крепко обдумать…
Четверть часа спустя мы собрались втроём в новом кабинете Путилина.
Комната была большая, но пустоватая – из всей мебели тут остался только письменный стол, несколько кресел и книжный шкаф, полностью занимающий одну из торцевых стен. На полу раньше лежал ковёр, но его отдали в чистку, и сейчас о нём напоминало лишь прямоугольное пятно на паркете.
Впрочем, с тех пор как я заглядывал сюда в прошлый раз, Путилин успел разместить здесь кое-какие личные вещи. Возле стола расположилась лаконичная стойка с двумя японскими мечами, на стене появилась карта города и окрестностей с какими-то пометками, а рядом с письменным прибором появилась изящная фарфоровая статуэтка восточной танцовщицы и громоздкий телефонный аппарат, довольно дорогой на вид – чёрный, отделанный бронзой и слоновой костью. Телефонную линию в усадьбу провели в первый же день, как Путилин переехал. Благо, тянуть было недалеко – ближайший от нас почтамт находился на другой стороне улицы.
Сам статский советник встретил нас при полном параде – в таком же строгом чёрном кителе японского покроя, в котором я увидел его впервые, на груди поблёскивала золотыми секирами бляха Священной Дружины. Когда мы вошли, он как раз медленными отточенными движениями приводил в порядок свои бакенбарды с помощью небольшой костяной гребенки. Баки были густые, с уже начавшей пробиваться сединой, но даже они не могли полностью скрыть мелких красноватых шрамов на щеках, переходящих на шею. Из-за этих шрамов волосы растут неровно и приходится отращивать их настолько длинными – чтобы проплешины не так бросались в глаза.
Эта его забота о внешнем виде меня немного забавляла. Учитывая род его занятий, шрамов на нём – хоть отбавляй, и это неудивительно. Но именно эти, на лице, он почему-то старается скрыть.
Отвернувшись от зеркала, Путилин убрал гребень в карман и, будто прочитав мои мысли, произнёс:
– Эти отметины у меня с детства. Всё никак не могу извести, хотя и к целителям обращался.
– С детства? И как вы их заполучили? Неужто при воровстве соседских яблок?
Он усмехнулся.
– Яминокису. С японского переводится романтично – «поцелуй ночи», или «поцелуй тьмы». Невзрачная на вид плавучая морская водоросль, что-то вроде обычных саргассов, но мутировавшая под влиянием Ока Зимы. Получившая морозостойкость, но заодно и ещё одну очень неприятную особенность. Поверхность сырых яминокису