Доктор Вера. Анюта. Борис ПолевойЧитать онлайн книгу.
А Сталька – знаешь ведь, какая она у нас…
– А вот и соврал, деда, – бухнула она. – Ты же знал, что мы здесь, рядом.
Старик покраснел так, что на подбородке и на щеках обозначились его светлые волосы.
– Врет он, старый хрыч, Аристархыч… Был лишенцем и сейчас в душе лишенец.
– А откуда же вы угнали, что это он нам о вас рассказывал? – ломким, петушиным баском выкрикнул Домка, называя деда на «вы». Он не отводил глаз от патентного свидетельства, висевшего на стене в черной аккуратной рамке. В свидетельстве говорилось, что «ремесленнику Никитину Петру Павловичу, слесарю высшей квалификации, отдел коммерции и промыслов бургомистрата города Верхневолжска разрешает вести на дому слесарное дело». Были какие-то подписи, печать, и сверху типографским способом был отштампован злой гитлеровский орел, держащий в когтях венок со свастикой. Вот этот-то орел, должно быть, и приковал Домкин взгляд.
От этого орла мальчишка не мог отвести глаз. Теперь он вперил их в лицо деда.
Тут стукнуло кольцо калитки. В сенях пронзительно задребезжал ветхозаветный колокольчик. Открылась дверь, и появилась какая-то старая, а может быть, и не старая, но старообразная, обмотанная платками женщина. Она прижимала к себе большой, продолговатый, завернутый в скатерть предмет, который при каждом ее движении издавал мелодичный глубокий звон.
– Часы вот вам принесла. Старорежимные, хорошие, фирмы Беккер. Примите.
– Ступай, ступай, никаких часов я не беру. Ишь чего выдумала! – засуетился старик, виновато оглядываясь на нас и стараясь оттеснить посетительницу за дверь.
– Ну как же так, у хозяйки нашей Огурцовой Ксении Николаевны третьего дня взяли. Хорошую цену дали. Уж возьмите, чудные часы, как бьют! Я бы разве продала? Родилась, выросла под их бой, а что поделаешь, есть-то надо. Картошка вон на рынке почем. – Женщина умоляюще сложила руки. – Ну возьмите, у меня мама уж и не встает…
Ой, что я пережила, Семен!
– Да ступай ты со своими часами! – заорал Петр Павлович срывающимся голосом. – Сказано – не беру никаких часов. Прочти на вывеске: слесарь – лужу, паяю, починяю. Понятно?
Но беда, наверно, сильно прижала эту маленькую женщину. Она упорствовала, чуть не плача.
– Ну зачем вы неправду-то говорите? Вон, вон они, круглые. Это хозяйки моей, Огурцовой, часы. Что я, их не знаю? – Действительно, недалеко от окна, в стороне от верстака с тисочками и маленького токарного станка, рядом с кучей ржавой ерунды, стояло на полу несколько часов, в том числе круглые столовые, в светлой оправе из карельской березы. Женщина указывала на них. – Взяли ж, а почему мои?.. Я совсем дешево. Ну, сколько сами дадите. – Она задела часами за верстак, и они издали громкий, многоголосый, органный стон. – Мне хоть на картошечку. – И женщина вдруг грохнулась на колени, протягивая руки.
– Ступай, ну, ступай! – упрашивал старик, силой поднимая ее с полу. – Не могу я,