Венец для королевы проклятых. Виктория Александровна БорисоваЧитать онлайн книгу.
сестру. Соседки заботливо помогли ей подняться, обнимали за плечи, приговаривая какие-то слова, приличествующие случаю, даже воды принесли… Уже в следующий миг Гвендилена сумела взять себя в руки. Она благодарила за помощь и сочувствие, сокрушалась о сестре, но душа трепетала от радости из-за того, что, будучи на волосок от гибели, она все же сумела удержаться на самом краю и не выдать свою тайну.
Вскоре Гвендилена почувствовала себя значительно лучше. «К счастью, людей не так уж трудно обмануть… – думала она, шагая домой во главе похоронной процессии, – главное, говорить то, что они хотят услышать!»
Старухи заметали следы вениками из свежесрезанных веток, чтобы умершая не смогла больше вернуться и тревожить живых, а маленькая девочка с белокурыми кудряшками разбрасывала хлебные крошки для птиц. Было жарко, небо сияло чистой и яркой синевой, но в воздухе уже висело предчувствие близкой осени.
И на миг у многих появилось странное ощущение, что совсем скоро что-то должно измениться и маленький, тесный мирок сельской общины, в который так неожиданно и грубо вторглась смерть, уже никогда не будет прежним.
Глава 5
Лето кончилось. Осенние дожди в тот год зарядили необычно рано, так что сено не успели убрать окончательно, и рачительные хозяйки в деревне горестно вздыхали – опять придется зимой скотину резать!
После случившегося Гвендилена сильно изменилась – стала тихой, задумчивой и словно устремленной вглубь себя. О том, чтобы отправить ее в монастырь, речь не шла – по крайней мере, до следующего года, когда истечет срок траура, но девушка и так почти перестала выходить из дома, шутить, смеяться, бегать на деревенские танцульки…
Она жила как прежде – ела, спала, помогала матери по хозяйству, – но почти не замечала происходящего вокруг. Все это больше не имело для нее никакого значения. Лишь иногда, застывая перед зеркалом, она подолгу всматривалась в свое отражение. Даже самой себе она не смогла бы признаться, что каждый раз втайне надеялась увидеть ту зеленоглазую красавицу, что когда-то смотрела на нее из глубины озера Трелоно!
Но лицо в зеркале оставалось таким же, как раньше, только в глазах появилось новое выражение – одновременно горестное и жестокое. Уголки губ опустились, щеки залила бледность, волосы повисли безжизненными прядями, будто пакля… Гвендилена с досадой отворачивалась. Смотреть на себя, такую жалкую и некрасивую, было неприятно. Хотелось разбить зеркало или, по крайней мере, спрятать его подальше, но проходили дни, и девушка снова с тайной надеждой всматривалась в холодное равнодушное стекло – а вдруг?
Мать разом сникла и постарела. Работала она старательно, но все валилось у нее из рук. Выстиранное белье нередко оказывалось в пыли, сваренный суп – разлит по столу, рубаха – сшитой сикось-накось… Иногда она, забывшись, окликала Айю, а потом начинала плакать тихо и безутешно.
Бывало, Гвендилена ловила на себе острый, сухой, почти ненавидящий материнский взгляд. «Ты