Мастер, который создал тхэквондо. Виталий ЛистраткинЧитать онлайн книгу.
соломинки; моими ударными стали ракушки или барабаны из глубоких чаш, а иногда и простые тарелки, покрытые высушенными водорослями. А что касается пения – я слышал много песен от соседей. В начальной школе тоже учили петь.
Мне было восемь. Но я хорошо помню тот день, когда наш сосед Ли Джунг Гу собрал у себя жителей деревни и включил граммофон. Подмигнув, он объяснил нам, что внутри этой коробки живёт некто и поёт песни. И поставил две песни – «Руины старого императорского дворца» и песню странника, первый куплет которой начинался так: «Эта песня о юноше, который потерял свою страсть». Неудивительно, что именно эти две песни стали для меня любимыми на всю жизнь.
Конечно, я мечтал стать певцом. Всякий раз, когда у меня появлялись карманные деньги, я покупал пластинки. Заучивал песни наизусть, затем давал послушать пластинки друзьям. Я верил, если кто-то хочет научиться петь, ему просто надо чаще практиковаться, и поэтому орал что есть мочи… Так я любил пение!
Когда я удостоился чести писать эпитафии, отец с гордостью позволил мне присоединиться к церемонии, посвящённой предкам. Затем взял меня с собой в местную школу, которой руководил наш старейшина Чой Сэнг Мин. Там он попросил учителей проэкзаменовать меня и сам наблюдал за процессом с довольной улыбкой на лице.
Мой брат шёл другим путём. Современный человек, возможно, улыбнётся, но в тридцатые годы двадцатого века профессия водителя считалась невероятно престижной. Когда мой брат закончил автошколу в Сеуле, вся деревня смотрела на него как на полубога. Брат купил грузовик и принялся обслуживать строительные площадки на Корейском полуострове и в Маньчжурии. Благодаря его доходам я смог позволить себе короткие путешествия.
Осенью 1934 года я сел на катер, чтобы навестить своего брата, который трудился в На-Джине, в северной провинции Хам-Кьёнг. Море в тот день было невероятно бурным, меня постоянно рвало, и в конце концов я в полном изнеможении распростёрся на полу уборной. Но как только сошёл на берег, ужасное недомогание отступило.
На обратном пути я на несколько дней остановился в городке Бонг-Ганг у дяди, который управлял швейной мастерской. Я заметил, что там нет вывески, и написал её, взобравшись на лестницу. Изделие произвело фурор: меня тут же нагрузили заказами. И следующие два дня я в поте лица трудился над множеством вывесок, больших и маленьких, по всему Бонг-Гангу. Это была отличная работа!
***
Летом 1935 года мы с мамой отправились в Маньчжурию. Мы хотели навестить моего брата – он трудился на строительстве военной дороги. Люди мы простые, деревенские и никогда не слышали, что для пересечения границы нужна виза. Остановились в гостинице, которая ближе всего к границе, расспросили хозяина, как добраться до места назначения. Он рассказал про полицейский участок и специальное разрешение для пересечения границы. Чуть отдохнув, отправились в полицию, нашли там корейца-полицейского и показали письмо брата.
– Езжайте домой, – буркнул он. – Ждите, когда вам пришлют разрешение.
– А