Стихи и хоры последнего времени. Олег ЮрьевЧитать онлайн книгу.

      По искрóй прошитой слизи

      распускается мазут —

      из заморского Бриндизи

      вздох Вергилия везут —

      – Это мы на веслах плачем,

      вести ветхие везем,

      и в мехах облысых прячем

      чернозем и глинозем.

      От Апульи суховейной

      к Адрианову столбу

      прорезает плеск хорейный

      Адриатику-скобу —

      Бог не охнет, гром не грохнет,

      не просыпется Гомер,

      пусть луна на веслах сохнет

      и меняется размер.

      – Мы гекзаметру враги ли?

      – Это мы, а не они!

      – Умер, кажется, Вергилий?

      – Умер, Бог оборони!

      Ослепительным воздухом дут,

      ослепленной водою спринцован,

      облаков стеклянеет редут,

      поджидая, когда подойдут

      те – под знаменем сизо-пунцовым

      и с шар-бабой каленой луны.

      Ночью будут руины смутны

      в чистом поле под бабой каленой,

      и лыжнею – кривой и зеленой —

      мимо них побегут бегуны.

      какой-то шурх и треск

      в колодках стволовых

      как если бы в них жил

      коротковолновик

      как если бы эфир

      под купой завывал

      но только чмок и фырк

      приемник издавал

      какой-то жалкий блеск

      в коробках столбовых

      исчезновенье жил

      темнеющее в них

      как если бы фонарь

      над купой воспарил

      и фосфорную пыль

      в тумане растворил

      как если бы сбежал

      по лесенке стальной

      какой-то белый жар

      короткою волной

      …А над глиняным Дунаем

      по заболоченному мосту,

      черной пеной поддуваем,

      поезд скатывается в пустоту.

      И, разбужен полым звуком,

      ты вдруг очнешься в купейном углу:

      виадук за виадуком

      назад шагают, в злаченую мглу.

      Сквозь сквозные их опоры

      без сожаления оглянись

      на разрезанные горы

      с жилистым дымом, сходящим вниз.

      На подкóпченные шпалы

      и столбцы непонятных вех,

      на подточенные скалы

      с перистым паром, всходящим вверх,

      где над выгнутым Дунаем

      по заоблачному хребту,

      снежной пылью подымаем,

      воздух втягивается в темноту.

      – Саранча, саранча,

      где твоя епанча?

      – У сада Пал Палыча

      упала с плеча.

      Я летала к Пал Палычу

      в том году на Крит.

      Стол у Пал Палыча

      в том саду накрыт.

      – А что подают у Пал Палыча,

      алычу?

      Может, и я туда полечу

      по лучу?

      Может, чего