Хроники Чёрной Земли. Алексей ЧеркасовЧитать онлайн книгу.
иди домой, малёк, – сказала Эй-Нефер и снова закашлялась. – И смотри – спать ложись на крыше, не в саду.
Шере посмотрел на неё. Глаза у неё всё ещё слезились.
– А ты больше не убивай ибисов, Эй-Нефер… и не болтай, когда ешь, пожалуйста. Мне будет жаль, если с тобой случится несчастье…
Эй-Нефер посмотрела на него, и Шере показалось, что слезинка, скатившаяся по её щеке, была не от спазма.
Сноски:
1 – Сакет – младший сын; саур, сасемсу – старший сын, упхет – первенец.
2 – В Древнем Египте не принято было говорить о мёртвых как о мёртвых. Шере говорит так, не осознавая в силу возраста, что может нанести вред как живущим, так и ушедшим. Взрослые же называют мёртвых ушедшими, уснувшими, упокоившимися и т.д.
3 – 1000 шагов – примерно 1480 метров.
4 – Дорогой хлеб, который подавали к столам представителей египетской знати. Зерно для него поступало из Турета.
5 – Хатхор – в египетской мифологии богиня неба, любви, материнства. Хатхор, в частности, поклонялись в номах Унут и Мехедж. Самым крупным центром почитания Хатхор был город Дендеры (Иун-Та-Нечерт) в Верхнем Египте.
6 – Шенти – древнейшая египетская одежда из хлопчатобумажных тканей, в неё одевались небогатые люди.
7 – Сехем – здесь начальник округа.
4. Мер-Нефер. 49 дней до разлива. Эй-Нефер в городе мёртвых
После этого разговора Эй-Нефер надолго исчезла. Отец тоже помалкивал о поездке в Унут. Днём они прятались от палящего солнца – мать с Кафи в доме, отец под своим любимым сикомором. Хеси целыми днями пропадал где-то. А вечером, когда зной спадал, всей семьёй они копались в саду – рыхлили потрескавшуюся от жары землю, отец с братом то подправляли покосившуюся ограду, то замазывали илом трещины в стенах дома, выстроенного из такого же ила, смешанного с песком и глиной. Кафи почти каждый день садилась прясть. Она умела это делать как никто другой. Из её нежных и чувствительных пальчиков выходила удивительная нить – невесомая и такая тонкая, что её и видно-то было только в клубке, да и тот казался полупрозрачным, словно собранным из паутины. Пару лет назад Кафи напряла очень много такой нити.
– Это никуда не годится, – недовольно говорил отец, который пытался рассмотреть нить, то поднося руку близко к глазам, то отодвигая на длину руки. – Из этого не будет плотной ткани, да и времени уходит сколько…
Иринефер была не согласна с мужем. Она соткала из Кафиной «паутинки» несколько образцов ткани и носила их на рынок, а потом и знакомой портнихе. Та понимающе осмотрела куски, подбросила небольшой отрез в воздух и долго наблюдала, как он падает вниз, покачиваясь словно лодка на волнах, одобрительно цокая языком.
– Прекрасная ткань, просто волшебство, – сказала она Иринефер. – Но я такую не возьму.
– Почему? – удивилась она. – Раз она прекрасная…
– Ну сама рассуди, – отвечала портниха. – Что и кому я буду шить здесь, в нашей глуши из этакого полотна. У нас здесь нет вельмож с их жёнами, которые смогли бы оценить красоту и тончайшую работу…
– Да ты посмотри, какая она крепкая, – настаивала