Российский колокол. Зимний лес. СборникЧитать онлайн книгу.

      С утра стянуло тучи над крыльцом,

      петух кричит протяжно у соседей.

      Какой ценой не думать о былом

      возможно без классических трагедий?

      Пытаясь ухватить мечту за хвост,

      не надо забывать о самом главном:

      конец игры – Архангельский погост

      или другой с надгробием тщеславным.

      Щебечут птицы в стареньком саду,

      калина разбросала ярко бусы,

      и выходной никто не дал дрозду,

      и неизменны комаров укусы.

      Неровный край кирпичного торца

      до боли мне знаком на доме детства.

      Забытого прощенья наконец-то

      я попрошу у старого крыльца!

      Бегут года, живётся жизнь поспешно,

      а старый дом всё помнит безмятежно…

      Трудягу, рано поседевшего,

      с руками жилисто-скульптурными,

      от «Беломора» пожелтевшего,

      мазками набросал фактурными

      художник.

      Выпивал намеренно,

      в мансарде с витражами яркими,

      писал под градусом уверенно

      и испарениями жаркими.

      Он создал образ титанический,

      что интеллект завыл искусственный,

      и на вопрос мой риторический

      покрылся пятнами и грустями.

      А мы всё ловим вдохновение

      спонтанно и технологически,

      но атмосферное давление

      влияет нагло-климатически.

      Снег-нахал порошит тротуары с проспектами,

      и асфальта уж нет до ближайшей весны,

      продолжается жизнь со своими аспектами,

      а деревья в снегу абсолютно белы.

      Светофор подмигнул, и машины, замедленно

      пробираясь, пыхтят по нехитрым делам,

      мне природа не зря безусловно приветлива

      и ударит в набат по моим каблукам.

      Надо было достать из морозного прошлого

      шапку, валенки, шарф и овечий тулуп,

      чтоб разбавить с утра современное пошлое

      и забыть о делах меж дворцов и халуп.

      Разрешу я себе на дорогах с проспектами

      размышлять о зиме до прихода весны

      и любить каждый миг, со своими аспектами,

      и заимствовать сил у своей слабины.

      Как тяжело прожить мишенью,

      не отбиваясь от других;

      мой патефон, пропой под сенью

      про блеск промокших мостовых.

      Ты не щади, игла, пластинку,

      трещи, пластинка, под закат,

      пусть окропит слеза морщинку

      от чувств растущих и утрат.

      Я вспомню всё, что было раньше,

      и, подперев рукою лоб,

      хлебну ещё из крепкой чаши,

      чтобы не взял меня озноб.

      Пой, патефон! Крути быстрее

      на чёрном диске «Вальс цветов»!

      Здесь