Горько-сладкий эрос. Энн КарсонЧитать онлайн книгу.
ἔλουσεν χαράδρῃ.
Как кузнец молотом, вновь Эрот по мне ударил,
А потом бросил меня он в ледяную воду[8].
– тогда как Софокл сравнивает это со льдинкой, тающей в теплых ладонях (Radt, fr. 149)[9]. Более поздние авторы смешивали ощущения жара и холода с метафорой вкуса; так получился «сладкий огонь» (Anth. Pal., ХII, 63), влюбленные, «обожженные медом» (Anth. Pal., XII, 216), стрелы Эрота «закалены в меду» (Anac., 27E). Поэт Ивик помещает эротический парадокс в дихотомию «мокрое-сухое» – «сверкающий молнией ветер фракийский» желания несет ему не дождь, а «жгучее безумие»[10] (PMG, 286, 8–11). Возможно, эти тропы отчасти основаны на античных представлениях о психологии и физиологии, связывавших приятные, желанные или положительные действия с ощущением жара, жидкости и таяния, а неприятные или ненавистные – с холодом, сухостью и застыванием.
Но никто не обещает простой карты эмоций. Желание – вещь непростая. По-гречески акт любви именуется «смешивание» (mignumi), а желание расплавляет члены (lusimelēs, ср. фрагмент из Сапфо выше). Смешались телесные границы, смешались и ментальные категории. Бог (pothos, желание), плавящий члены, сокрушает влюбленного (damnatai), точно враг на поле битвы:
ἀλλά μ᾽ ὁ λυσιμελὴς ὦταῖρε δάμναται πόθος.
Плавящий члены бог меня сокрушает.
Очертания любви и ненависти, следовательно, воспринимаются в связи со всевозможными сотрясениями чувственной сферы. Каждое такое сотрясение требует принятия решений и действий, но решение невозможно, а действие – парадокс, когда чувства возбуждены эросом. Даже повседневная жизнь дается с трудом; поэты говорят о последствиях поступков и суждений:
οὐκ οἶδ ὄττι θέω· δίχα μοι τὰ νοήμματα.
Я не знаю, как быть: у меня два решения[11], —
говорит Сапфо и резко умолкает.
ἐρέω τε δηὖτε κοὐκ ἐρέω
καὶ μαίνομαι κοὐ μαίνομαι.
Люблю опять и не люблю,
И без ума, и в разуме[12], —
восклицает Анакреонт.
ἐξ οὗ δὴ νέον ἔρνος ἐν ἠϊθέοις Διόφαντον
λεύσσωνοὔτε φυγεῖν οὔτε μένειν δύναμαι.
На Диофанта гляжу, среди отроков новую отрасль.
Бегством уже не спастись, но и остаться нельзя.
«Желание велит влюбленному действовать и в то же время не действовать», подытоживает Софокл (Radt, fr. 149). И не только действие терпит неудачу. Моральная оценка также ломается под действием парадокса, и желание распадается на благо и зло, сосуществующие одновременно. Эрот Еврипида «в колчане соблазнов две стрелы хранит – ту, что блаженным навек человека творит, с той, что и сердце, и жизнь отравит»[13] (IA, 548–549). Более того, Еврипид делает из одного бога любви двух: два Эрота появляются во фрагменте утраченной трагедии «Сфенебея». Один из них дарует влюбленному добродетельную жизнь; второй – злейший враг влюбленного (echthistos) и ведет его прямиком в чертог смерти (Page 1932, III, 128, 22–25). Любовь и ненависть раздваивают эрос.
Вернемся к вопросу,
8
Пер. Г. Церетели. –
9
См. образ «льда-удовольствия» в обсуждаемом далее фрагменте Софокла. –
10
Пер. В. Вересаева. –
11
Пер. В. Вересаева. –
12
Пер. В. Вересаева. –
13
Пер. И. Анненского. –