Записки на портянках. Валерий МихайловЧитать онлайн книгу.
и товарища Лизы, как ее называли соратники по революции, ознаменовал новую эру нашего городка. Они моментально сколотили группу прогрессивных граждан, куда вошли и мой друг Донтр с Задавакой. Задавака была ничего, особенно задница… Но мы сейчас о другом.
В тот день я, как обычно, гулял, то есть брел, куда глаза глядят. Вдруг я увидел на лавочке в скверике Донтра и Наташку.
– Привет. Давно не виделись, – поздоровался я и уселся на лавочку рядом с Донтром. – Я тут посижу с вами.
Задаваку перекосило.
– Скажи ему! – прошипела она Донтру на ухо так, чтобы я мог услышать.
– Хочешь революционное поручение? – спросил меня Донтр.
– Смотря какое, – решил я повыпендриваться, хотя сердце у меня не то, что забилось, а запрыгало по всему телу от радости.
Еще бы! Такое выпадает не каждый день. У нас теперь все только и говорили, что о революционерах, а некоторые даже стали читать газеты, до чего раньше никто бы не додумался. Теперь мы были, как Санкт-Петербург. Отовсюду слышалось: стачка, конспирация, демократия, социализм… Эти слова стали такими же обиходными, как молоко или сельдь.
Я давно уговаривал Донтра взять меня на сходку к революционерам, куда они с Наташкой ходили, чуть ли не каждый вечер. Но Донтр постоянно отнекивался, и говорил, что революция – дело не детское, что мал еще, подрасти надо. И вот теперь он посылает меня в самое сердце революции с важным поручением. Я был на седьмом небе.
– Так вот, Ебан. Надо срочно передать товарищу Партдонту пакет зеленого табачку.
– А что в табачке?
Я еще не верил, что меня посылают просто с каким-то табаком. Тут, понимаешь ли, революция, пролетариат, свобода для всех, а я с зачуханным табаком. Должна же быть какая-то тайна, интрига.
– Зеленый табачок – это не простой табачок. Это особенный революционный табачок. Покурят его революционеры, и думают о революции. И смотри: Охранка очень не любит, когда революционеры курят зеленый табачок. Так что смотри не попадись, – он протянул мне небольшой бумажный сверток.
Окрыленный, я побежал к Партдонту. Наконец-то сбываются мечты! Наконец-то я, Ебан Пшишков, а не кто-то другой, войду в эту святая святых! Я стану революционером! Социалистом! Другом всех угнетенных и врагом охранок и буржуев!
– А ну стоять! – рявкнул, возникший словно из-под земли, ротмистр Голопопенко. – Подь сюда, паршивец.
Мое сердце похолодело. Ведь надо же, охранка! И кто бы мог подумать! Хорошо гады работают! Что делать? Я забился в темный угол, и, не знаю, как у меня это получилось, но я проглотил весь пакет одним махом, как был в упаковке. На мое счастье ротмистр этого не заметил. Он больно вывернул мне руку, и принялся шарить по карманам. От него несло перегаром, чесноком, гнилыми зубами и застарелым потом. Волна тошноты подкатила к горлу. «Не сметь! – говорил я себе, – ты не имеешь права!» На тебя надеются товарищи по революции, а ты… Наконец, вывернув всю мелочь в свой огромный кулак, он отпустил мою руку.
– Пошел вон, мерзавец!
Я получил