Ты теперь моя. Елена ТодороваЧитать онлайн книгу.
действительности я держусь с Саульским начеку. Вопреки моим наивным девчачьим фантазиям, его внешний вид вполне соответствует всем тем жутким легендам, которые о нем ходят. Лицо постоянно хмурое. Даже суровое. Мимика сдержанная. Если смотрит – не отпускает, заставляет выдерживать зрительный контакт. Сканирует, читает, испытывает – взгляд у него очень цепкий, прям въедливый.
Подпирая ладонью лоб, недовольно взираю на сидящих через стол крупных бритоголовых парней. Половину из них знаю – папины ребята, но это не уменьшает моего раздражения. Они ведут громкие разговоры, сквернословят и смачно чревоугодничают. Смачно им, конечно. Мне же противно видеть их багровые от алкоголя морды и блестящие от жира губы.
Я очень негодую! Мое настроение улавливает отец. Взирает вопросительно, готовый тотчас решить любую проблему. Отнимая ладонь от лица, жестом показываю ему на публику, дескать, что это такое? Мой большой и добрый великан хлопает по плечу ближайшего здоровяка, вербально отвешивает тому лещей – по лицам понимаю, и «просит инфицировать наставления» дальше по цепи. Выходит из-за стола. Дает знак музыкантам, и пока те настраиваются, обходит стол, чтобы пригласить меня на танец.
– Позволишь украсть? – с натянутой улыбкой обращается к Саульскому.
Как же это странно! Отец отпрашивает меня у другого мужчины. Только сейчас тупым ударом в затылок догоняют эти остатки информации. Я замужем. Больше не Хорольская. Теперь я – Юлия Саульская. Отданная в дом Сауля, к людям его примкнувшая. Обязана во всем ему подчиняться. Существовать по его законам. И если, не приведи Господь, Сауль с отцом вновь что-то не поделят, по понятиям нашего мира, я должна буду остаться на стороне мужа.
Папа – прекрасный оратор. Умеет говорить красиво, подмечая самые важные вещи. Но со мной ему тяжело выказывать чувства. Я смирилась. Достаточно того, что он делает и как смотрит на меня.
Благодаря отцу я пристрастилась к определенному музыкальному репертуару. Но сейчас выбор песни меня удивляет. В ней поется о том, что отец всегда рядом, даже находясь на небесах.
Не могу сдержать слёзы. Сворачиваюсь, вжимаюсь в крепкую отцовскую грудь, прячу лицо и плачу. Плевать, что дрожь плеч выдает. Я расклеилась. Пока папа рядом – вижу только его. Он гладит меня по спине, успокаивая. Улыбается, позволяя увидеть в своих глазах так много всего. Включая то самое безграничное чувство, в котором я сегодня особенно сильно нуждаюсь.
– Я хочу, чтобы ты была сильной.
– Я буду, – заверяю, усердно кивая. – Я буду.
– Умница, моя красивая.
– Я так люблю тебя, папочка.
– И я тебя, моя принцесса. И я тебя…
Едва стихает наша мелодия, в оборот музыкантов берет Рита и требует организовать нам достойную танцевальную программу. Они охотно переключают динамики на музыкальный центр и уходят на перекур.
Зажигательные ритмы «Ain't It Funny[1]» в несколько стрекочущих тактов и дребезжащих перекатов сметают выдержанную атмосферу.
– Ну, погнали, Хороля, –