Верь мне. Елена ТодороваЧитать онлайн книгу.
что первая встреча была тяжелой.
Наивная…
Сегодня я несу настоящий траур по нашей любви.
Внешне вся в черном. Внутри вся в красном.
– Сначала Александр изъявляет желание перейти из статуса формального владельца компании с правом первой подписи в статус генерального директора, – рассказывает Полторацкий по факту. – Через три дня после назначения он увольняет утвержденного ранее помощника и наперекор всем мозговым вливаниям отца назначает своей правой рукой кого-то из рядовых сотрудников. Еще через два дня он заворачивает первую липовую сделку, которая, как и ряд предыдущих, служила банальной отмывкой денег. И еще через четыре – полностью перекрывает весь южный трафик. Никаких пояснений своим действиям он пока не дает. Все зависимые от Георгиевых люди рассчитывают, что это временно. Мол, пройдет перестройка, утихнут амбиции, и сотрудничество возобновится. Но смута посеяна. Кажется, Александр готов развалить бизнес деда. И все бы ничего… Как вдруг эта помолвка с Машталер. Зачем?
По моему телу сбегает не первая и не последняя волна озноба. А вот щеки, напротив, опаляет жаром. В висках начинает выстукивать отравленная кровь. Будь кожа чуточку тоньше, вероятно, прорвались бы фонтаны.
Но я заставляю себя улыбнуться.
– Любовь… – выдыхаю. – Не думали об этом? Когда ситуация выглядит чересчур странной, чаще всего оказывается – все просто.
«Владу я никогда не ревновал… Не ревновал, потому что не люблю…»
Лгун.
Господи… Я здесь, чтобы поздравить его с предстоящей свадьбой… Господи… Могло ли произойти что-нибудь хуже?.. Господи… Мы приближаемся к ним.
– Любви не вижу, – резюмирует Тимофей Илларионович коротко.
Глубокий вдох. Частое моргание. Широкая улыбка.
– Поздравляю, – выдаю я, протягивая Саше руку.
Не вижу смысла расшаркиваться в приветствиях.
Только вот Георгиев не спешит отвечать. Моя рука на неприлично долгое время повисает в воздухе. Он смотрит на нее абсолютно беспристрастно. И даже наличие браслета из нашего прошлого – той самой ценной ювелирной вещицы, которую Саша вместе с первыми оглушающе громкими признаниями надел мне на запястье, и которую я при разрыве не смогла швырнуть ему вкупе с остальными подарками – не вызывает у него никаких эмоций. Если в прошлую нашу встречу преобладали злость и ненависть, то сейчас все, что я вижу – это равнодушие.
…– Это из той же коллекции, что и твой браслет.
– Love?
– Угу, love… Love…
Итак, четыре месяца… Наша убитая любовь разлагается со скоростью света.
Пауза затягивается. Моя рука вздрагивает. Потяжелев, опускается ниже… И вдруг Георгиев останавливает это падание. Его большая смуглая и безумно горячая ладонь приникает к моей охладевшей кисти, как рана к ране. Как половина той бесконечности, что мы когда-то вместе рисовали, к другой половине бесконечности – петля к петле. Всеми его линиями жизни к моим линиям жизни.
Пальцы не сплетаются. Они с обеих сторон заходят