Заноза для шейха. Юлия КрынскаяЧитать онлайн книгу.
чтобы не наговорить гадостей. После полтинника нервы стали совсем ни к чёрту.
– Мы за моей машиной сейчас?
– Её уже Егор забрал, – цежу сквозь зубы.
– Светлейший, ну не дуйся! – Есения царапает длинными наманикюренными ноготками мою руку, сжимающую руль.
– Ты понимаешь, что этот парень попользовал бы тебя и утром выкинул? Восточные мужики вседозволенность вмиг чуют.
– Я бы не далась ему, – Есения достаёт из сумки зеркало и помаду. – Варя от зависти лопнет, когда узнает, что ко мне шейх сватается.
Торможу так, что помада уезжает по девичьей нежной щеке, оставляя розовый след.
– Рус, ты чего? – пугается Есения.
– Это ты чего? – стучу кулаком по лбу.
– Ты же сам его пригласил за этим.
– Пригласил. Иначе мы с тобой не ушли бы просто так.
– Муха – парень боевой, – усмехается Есения.
– При чём тут Муха? – вспоминаю собаку Фрола.
– Я имею ввиду Мухаммеда.
В голове тут же выстраивается правильная цепь сравнений. Утыкаюсь лбом в руль и сотрясаюсь от хохота. Не могу долго сердиться на Горинских обезьян.
– Ты истинная дочь своих родителей. – Отсмеявшись, вытираю слёзы. Гнев отступает, и я призываю на помощь мудрость и хитрость. – Похоже, я зря переживал. Седьмой лебедь у пруда – роль не для дочери Горина.
– Какой лебедь, какой пруд? – в глазах Есении вспыхивает лихорадочный блеск.
– Я про гарем. Ты ведь понимаешь, что этот Муха не будет делить постель с одной женщиной. У него уже, может, штуки три дома у фонтана сидят. Лопают клубнику и колыбельки качают.
– Каждое твоё слово, как пощёчина! – Есения закрывает ладонями уши.
– Уж лучше бы за Адамура пошла. Была бы его любимой и единственной.
– Может, хватит за меня решать? Мне далеко не восемнадцать.
– Боже упаси! Если родители благословят, состряпаем договор, калым получим и шуруй по новому месту прописки. Но как же твои пингвины? Кто будет спасать мир?
– Рус, ну мы же не в средние века живём.
– Как знать, как знать. Восток – дело тонкое…
До самого дома веду душеспасительные беседы, но, увы, восточный принц успел пустить корни в доверчивом русском сердечке Есении. Наши с Фролом усадьбы стоят по соседству, но я привожу Есению к себе. За городом снег не растаял, и на участке белым-бело. Мягкий свет фонарей освещает детскую площадку возле дома. Снимаю за уши с качелей промокшего зайца, забытого дочкой, и киваю Есении.
– Пойдёшь от нас через калитку. Подожди хотя бы до утра со своей любовью. Не береди душу отцу.
– Спасибо, Рус, – Есения щекочет меня по голой груди. Впопыхах выскочил из дома в дублёнке на голое тело. – И прости, что вытащила из постели.
– Иди уже! Через чёрный вход.
У нас с Фролом одинаковые дома. Моя жена Маруся пренебрежительно называет их теремками Фрола Грозного. А я люблю деревянные дома. В них свободно дышится. Вытираю ноги на крыльце, предвкушая тёплые объятья жены. Вхожу и понимаю – не судьба.
За