Международное тайное правительство. Кто угрожает русскому народу. Алексей ШмаковЧитать онлайн книгу.
и придал ему дерзкую самоуверенность.
Благодаря масонским проповедям «веротерпимости», равно как иным, более «звонким» аргументам, число либеральных, in principe, сторонников еврейства среди петербургских чиновников постепенно увеличивалось.
Через несколько дней по воцарении Екатерины II, сенат поднес ей «единогласную» резолюцию о разрешении евреям приезда в Россию. Императрица приказала отложить этот вопрос, а со временем, не смотря на сильное влияние масонско-философских учений XVIII века, разрешила евреям селиться только в безлюдных степях Новороссии и Тавриды. После раздела Полыни Екатерина хотя и дозволила бывшим там евреям остаться на прежних местах, однако, во внутренние губернии России не допустила их.
Императрица также вовремя обратила внимание и на главную опору евреев – масонство. При ней все масонские ложи были закрыты.
В начале XIX столетия еврейство уже располагало в Петербурге немалым контингентом союзников, а затем, через банкира Перетца увенчало свои замыслы подкупом Сперанского, который и положил начало крупным иудейским гешефтам в Великороссии. Он именно должен быть признаваем одним из основателей надвигающегося порабощения сынами Иуды нашей многострадальной родины…
Гроза нашествия полчищ Наполеона быстро разоблачила, однако, заслуги Сперанского перед Израилем. Евреи не только распространяли фальшивые ассигнации для подрыва русского государственного кредита и служили Наполеону разными другими путями, но во вред нашим войскам, усердствовали и в качестве шпионов.
Независимо от других источников, следует внимательно почитать мемуары виконта, генерала Сэгюра,[6] участника войны 1812 года, дабы постигнуть всю глубину замечания Бисмарка, столь ужасно воспользовавшегося еврейством же в 1870 году против Франции.
«Я не знаю, – сказал железный канцлер, – для чего могли бы еще годиться евреи, если не для того, чтобы служить шпионами?!..»
Нет равным образом и у Сэгюра ни одного упоминания о сынах Иуды, где он отзывался бы о них без отвращения, именно как о врожденных изменниках.
Но когда еврейство себя показало в особенности, так это в страшный период отступления «великой армии» среди тех невиданных никогда ранее бедствий, которые довели ее, увы, до людоедства, а затем и до совершенного почти истребления.
У Сэгюра читаем:
– «Литовцы, которых мы покидали на произвол судьбы, столь тягостно скомпрометировав, подбирали, однако, наших раненых и умирающих, сколько могли, давая приют и помощь, – тогда как всячески покровительствуемые нами евреи отталкивали всех прочих. Они проделывали и нечто худшее. – Картины невыразимых страданий доводили их бесчеловечную жадность до бешенства. – Тем не менее, если бы, спекулируя ужасами наших невзгод, их гнусное корыстолюбие довольствовалось продажею на вес золота гнилых продуктов, история пренебрегла бы осквернением своих страниц через эти отвратительные подробности. Но что, заманивая наших раненых с целью грабежа,
De Segur. – «Hisstore de Napoleon et de la Grande Armee pendant l'annee 1812» – Paris, Baudouin freres, libraires. 1825.