Святой Сатана. Анатолий ЛеоновЧитать онлайн книгу.
На тощей, грязной шее под судорожно двигающимся кадыком багровел большой рваный рубец – след от зубов боярина Салтыкова, едва не отправившего его на тот свет.
Сёмка пугливо жался на стуле, «по-бабьи» подгибая под себя ноги. Всем своим видом он хотел казаться маленьким, незаметным, вызывающим к себе жалость и сочувствие. Впрочем, эта бесхитростная уловка не могла ни смутить, ни разжалобить его собеседника, никогда не отличавшегося трогательной чувствительностью или каким-то особенным человеколюбием.
За узким столом, больше похожем на высокую лавку, уставленную склянками с порошками и разноцветными жидкостями, сидел, кутаясь в засаленный овечий кожух, накинутый поверх дорогого бархатного охабня, начальник Аптекарского приказа, кравчий с путём1 Михаил Михайлович Салтыков, младший брат пребывавшего ныне «в заточении необратном» в одной из дальних деревень боярина Бориса Салтыкова.
Был Михаил почти точной копией Бориса, с той разницей, что всего в нём казалось меньше, чем в старшем брате. Стати, роста, страсти. Кажется, во всём он уступал опальному боярину, но люди, знавшие обоих братьев, ежели кто вздумал бы при них утверждать подобное, скорее всего только многозначительно ухмыльнулись, ибо знали, что по части хитрости и коварства не было при дворе человека искушеннее Михаила Салтыкова. Спесивый и надменный Борис в этих тёмных сторонах человеческой души проигрывал младшему брату безоговорочно.
Михаил вертел в руках склянку из синего стекла, со смешанным чувством любопытства и презрения поглядывая на дрожащего Сёмку.
– Слюни подбери! – произнёс он холодным и тяжелым как свинец голосом. – Верещишь, словно кликуша на базаре? Смотреть противно!
– Милостивец! Благодетель родненький! – завыл Сёмка, пуще прежнего всхлипывая и вытирая опухшее лицо грязным рукавом исподней рубахи, – Христом Богом молю! Вели своим людям не пытать меня более! Я всё, что знал, рассказал. За что ироды окаянные тело моё терзают? Нет больше мочи терпеть такое живодёрство! Не виноват я ни в чем!
Михаил скривил рот в изуверской ужимке, обозначавшей у него улыбку, и зловещим полушёпотом спросил:
– Значит, говоришь, не виноват и всё без утайки рассказал?
– Как на духу, соколик! Вот тебе крест! – встрепенулся Сёмка и неловко перекрестился разбитыми пальцами.
– Верю. Верю тебе, Сёма! – поспешно махнул рукой Салтыков.
Голос его звучал по-отечески успокаивающие.
– Больше тебя здесь пальцем не тронут. Слово даю! А вот с виной огорчу. Невиноватых у нас здесь не бывает. Ты помни это, Семён!
Михаил обернулся и приказал стоящему за его спиной молчаливому как тень лекарю, одетому на иностранный манер:
– Дай ему пить.
Лекарь, не произнося ни слова, учтиво поклонился, показав безобразный горб на левой лопатке, тщательно и безуспешно скрываемый под широкими складками старомодного пансерона
Придворный чин ответственный за стольников, подающих еду и напитки. Кравчий с путём – тот кому назначен твёрдый доход.