Большая книга ужасов – 65 (сборник). Елена УсачеваЧитать онлайн книгу.
все смотрела и смотрела на улицу, а я придумывала, что бы такого жуткого сделать, чтобы меня здесь запомнили. И тоже уставилась в окно. Там как раз чье-то лицо появилось. Я успела подумать, что Вичке сейчас опять влетит от моей бабушки, как стекло запотело от дыхания и на нем появилось: «НЕ УЕЗЖАЙ».
Я поперхнулась чаем, фыркнула, представляя, как Вичка совершает акробатические этюды с запрыгиванием на приступок, с подслушиванием и надписыванием. И тут чай запросился из меня наружу. Потому что я вспомнила, что между окном и улицей, по которой сейчас рассекают велосипедисты, – палисадник. Как раз впритык к дому растут три куста шиповника. И чтобы подойти к окну, забраться на приступок и что-то написать, надо как следует насадить себя на куст. А шиповник – это не крапива: ночь поболело и прошло. Это такие царапины с занозами, что неделю помнить будешь.
И конечно, Вичка на такие подвиги не пойдет. А пойдет только тот, у кого уже никогда ничего болеть не будет. Юлечка. Вот кто сейчас заглядывал с улицы.
– А Юлечка в том доме жила? – спросила я, не отводя взгляда от белого лица с горящими черными глазами. Проклятая Юлечка все пялилась и пялилась на меня. И это уже были никакие не глюки. Граблями не спасешься. Это была правда.
– Какая еще Юлечка? Послушай, Мань!..
– Вот эта.
Я показала. Конечно, Юлечка качнула головой, как бы говоря, что не стоит. Но я все равно показала. Малыш тоже хотел познакомить родителей с Карлсоном. Но они все не могли его увидеть. А вот фрекен Бок разглядела. И даже повоевала с ним немного. Моя бабушка не была последовательницей фрекен Бок, ей даже было неинтересно знакомиться с моим призраком. Она смотрела на меня. С нехорошим таким прищуром. И сахар в пальцах ломала. Я сахар с трудом щипцами колю. Но у бабушки пальцы крепче – сахар ломался в мелкий порошок.
– Ты давай чай допивай, – ласково произнесла она. – А я пойду узнаю, может, нас кто до Гостешево довезет. Пешком мы будем долго ходить.
Она собрала пакет с сахаром, аккуратно его завернула и ушла. А я отправилась проверять кусты шиповника. Были они целенькие, не ломаные, зрели на них оранжевые ягоды. На всякий случай позвонила Вичке. Она заверила меня, что самурайскими подвигами не страдает, ни в какие кусты не залезала, руки и ноги не обдирала. Но тоже считает, что если я уеду, то конец лета будет безобразно испорчен. Потому что ее добрые родители отказываются приезжать и забирать милую дочь раньше времени. Велят сидеть с бабушкой. Ей, мол, помощь очень нужна. Сами они не могут приехать ее спасать.
Лезть в кусты и дышать на стекло я не стала. Может, Юлечка как раз этого и добивается, чтобы я тут демонстрировала разные степени буйного помешательства. И вообще не понятно, чего Юлечка хочет. Если она есть, конечно. Может, я устала отдыхать? И у меня от перегрева глюки начались?
Теперь в Гостешево к таинственной шептунье я рвалась даже сильнее моей бабушки. Повез нас опять Мишка. Он вернулся из Троицка, сгонял