Откуда ты, Русь? Крах норманнской теории. Сергей ЛеснойЧитать онлайн книгу.
«Слова» обращался с призывом встать на защиту родины к двум покойникам: к князьям Роману Смоленскому и к князю Мстиславу, умершим в 1180 году, т. за 5 лет до похода! И никого это не коробило!..
Далее, обращаясь к Роману, автор говорит: «Ты, буй Романе!» А Роман, надо сказать, как раз был совсем не «буй», а получил в истории название «Кроткого». Это был удивительно незлобивый и покорный человек: куда бы ни сказали ему перейти на княжение, – он беспрекословно переходил. И князья, и весь народ очень любили его, смерть его была оплакиваема буквально всеми.
В действительности же автор обращался к Роману Великому Галицкому (умер в 1205 г.), прославившемуся своими победами над литвинами и половцами. Это он разгромил литовцев, взял огромное количество в плен и употреблял их в качестве рабочей силы при пахоте земли. О нем-то и сложена была поговорка: «Романе, Романе, худым живеши, – литвином ореши!» (т. е. литвином пашешь). Именно его именем пугали половцы своих непослушных детей.
Понятно, что такие подмены личностей совершенно искажают действительный смысл и ценность «Слова»; его полнокровность, жизненность исчезают, сменяясь худосочием и бледной туманностью. Историческую песнь превратили в фантастическую былину.
Эти исторические несообразности в комментариях устранялись только исподволь. Даже прекрасное издание «Слова» в 1934 г. (изд. Academia) не избавлено окончательно от этого недостатка.
Дело было не в трудности исследования, а в том, что исследователи стояли (а многие и до сих пор еще стоят) на неверной исходной точке зрения.
Они не представляют себе, насколько важно для правильного понимания «Слова» все точные исторические детали о лицах, местах и событиях. «Слово» – исторический документ, а не побасенка.
Еще в 1945 г. один из специалистов-исследователей, объясняя «темное место» о гибели Изяслава («Дружину твою, княже, птици крилы приоде, а звери кровь полизаша») влагает это обращение и уста Бояна, которого он сам считает певцом времени Ярослава. Но не мог же Боян жить 150 лет и петь!
Не заметили, что «Слове» это не фантастическая песнь вроде «Песни о Роланде». Поэтика заслонила для них, может быть, основное, и уж, во всяком случае, очень важное значение «Слова» как исторического и политического произведения.
Отмахнувшись от «Слова», как от исторического источника, несмотря на уверение автора «Слова», что он будет петь правду, а не вымысел, комментаторы не придали, естественно, должного значении многим деталям похода и либо обошли их молчанием, видя в них только игру фантазии, либо старались отыскать в них несуществующую мистику.
Между тем, как мы увидим ниже, многое в «Слове» имеет почти протокольный характер, это последовательная запись того, что было. Эти подробности дают совершенно иное освещение не только событиям, но и всему «Слову».
Перед современным исследователем помимо старых проблем встает еще