Цусима. Горе побежденным. Герман РомановЧитать онлайн книгу.
в Камрани один приступ инсульта перенес, нужно после него отлежаться, а он весь на нервах – тяжелое бремя ответственности на себя взвалил. Вот и не выдержали кровеносные сосуды в голове, полопались. Да-с, нехорошо получилось, но на госпитальном «Орле» его выходят, лучший уход обеспечат. Это меня грешного по приказу вице-адмирала на броненосце держали – странную суровость ко мне проявил командующий эскадрой, жестокую и непонятную. Но бог ему судья, мне нужно свое дело делать, эскадру в бой вести!
На Фелькерзама навалилась непривычная говорливость, но он понимал, что идет «откат» после перенесенной болезни и стресса, который он получил в ходе беседы с командующим.
– Ваши превосходительства слишком горячо беседовали, чтобы вас не слышать. Потому и стоим здесь, чтобы не было иных свидетелей, – совершенно спокойным голосом произнес Игнациус.
– И поняли вполне достаточно из него, чтобы подтвердить, что Зиновий Петрович сам передал вам командование и свалился от сердечного приступа. Тяжкие трудности похода не выдержали его превосходительство. Так для всех будет лучше, – странно, но на лице начальника штаба не было ни проблеска скорби, а одно непонятное облегчение.
Между тем капитан первого ранга Игнациус уже начал распоряжаться, проявляя кипучую энергию. Появились оба судовых врача, захлопотавшие вокруг лежащего на полу Рожественского. Фелькерзам стоял в сторонке, закурив папиросу и стряхивая пепел в горшок с фикусом, что стоял у маленького окна – верх роскоши адмиральского салона. Из разговоров медиков между собой понял, что дело плохо – Рожественский уже не мычал, а потерял сознание. Появились дюжие матросы с носилками, бывшего, да, уже бывшего командующего эскадрой бережно положили на брезентовое полотно, сунув ноги в «карман», и, подняв как перышко, унесли.
– Ваше превосходительство, это… правда, что мы услышали?
Голос Игнациуса чуть дрогнул, когда он задавал вопрос, а перед этим собственноручно плотно затворил дверь. Рядом с ним стоял начальник штаба – теперь и его лицо покрылось капельками пота.
– «Громобой» да, подорвется сегодня, сами увидите его во Владивостоке, – совершенно безмятежным голосом отозвался Фелькерзам. – А что касается всего остального, то все в наших руках, ведь на мостике буду я, и постараюсь не допустить совершенных ошибок.
– Слава богу, – Игнациус перекрестился, на побледневших щеках стал проступать румянец, да и Клапье оживился, а то прямо покойником выглядел. И тоже осенил себя крестом чисто по-православному.
– Господа, давайте поговорим без всяких задних мыслей, – негромко произнес Фелькерзам, затушив окурок в земле, так как не нашел взглядом пепельницы. И показал рукою на стулья у стола:
– Присаживайтесь, разговор у нас долгий будет, минут на десять выйдет, ибо времени у нас мало и оно драгоценно. Дело в том, что я сегодня как бы умер, по крайней мере, мою смерть диагностировали оба врача «Осляби», Бэр и его старший офицер – даже гроб мне заранее приготовили.