Италия – колыбель фашизма. Николай Васильевич УстряловЧитать онлайн книгу.
все же знал две агрессивные формы, одна из которых во всяком случае может быть названа тоже «империалистической». Эти формы – «ирредентизм» и поиски земель для размещения избытка населения.
Ирредентизм реально связан с историей объединения Италии и принципиально умещается в рамки «начала самоопределения народов»: не захват чужих территорий, а возвращение своих. Ciascheduno per se. Итальянцы хотят свободы народов, и потому стремятся воссоединить с итальянским государством отторгнутых от него единоплеменников. «Уходите за Альпы, – говорили они австрийцам, – и тогда снова будем друзьями!»
Но известна двусмысленность и политическая чреватость понятия «дезаннексии». Если Австрия до самой своей смерти упорно отказывалась уйти за Альпы, то Франция не хочет и думать о дезаннексии Ниццы, Савои и Корсики. Национально-государственные притязания Италии, сталкиваясь с жизненными интересами соседних государств, автоматически приобретали напряженную остроту и «империалистический» привкус. Всякий «пересмотр истории» не может не влечь за собою существенных международных осложнений и не создавать вокруг его зачинщика сгущенной атмосферы подозрительности и недружелюбия. «Исправлять историю» приходится кровью, ибо всякую ее «ошибку» закрепляет кровь. И чем живее итальянский национализм мечтает об увеличении здания единой Италии, тем откровеннее беспокоятся соседние государства, тем громогласнее шумят они о наступательных планах Рима.
Но в XX веке к этой исконной форме итальянской «экспансии» прибавляется и чисто колониальный «империализм», погоня за кусками заморских земель. Рядом с великими и богатыми державами появляется новый претендент на теплые «местечки под солнцем». Италия вмешивается в международные колониальные распри и пристально следит за каждой возможностью установить, а после приобретения Триполи и расширить сферу своего влияния в северной Африке. Суровая необходимость диктует ей этот образ поведения: ее населению тесно в родной стране.
Существенным фактором итальянской жизни и политики издавна была обильная эмиграция. По количеству эмигрантов Италия занимает первое место среди государств всего мира. Переполненность полуострова, неуклонно растущая, ведет, как показывают цифры, к систематическому, абсолютному и относительному, росту отлива населения за границу. В 1880 году всего эмигрировало за пределы Италии 119 901 человек, что составляло 425 чел. на 100 000 жителей; в 1890 г. – 217 244 (718 на 100 000); в 1900 г. – 352 782 чел. (1091 на 100 000); и в 1910 г. – 651 475 (1895 на 100 000). В 1913 г. общее число эмигрантов доходит до 900 тысяч. 32 % эмиграции падает на земледельцев, 30 % – поденщиков и вообще неквалифицированных рабочих, 12 % – индустриальных рабочих, 13 % – каменщиков, плотников и проч., 13 % – коммерсантов и лиц либеральных профессий. Эмигрируют преимущественно мужчины, и это обстоятельство даже изменило за четверть века численное соотношение мужчин и женщин в стране. Большинство переселенцев имеют в виду лишь временную отлучку, но приблизительная