Осенняя охота. Екатерина ЗлаторунскаяЧитать онлайн книгу.
я ее записал на УЗИ к Мавритановой, она лучшая, что-то там не то с воротниковой зоной. Значит, не я одна, вспомни, как ты тогда припомнил мне мою прабабку, которая занималась колдовством, что снимали крышу, чтобы эта бабка могла испустить дух, и что это нам наказание за старые грехи. Раньше сдуру рассказывала ему все, Павел не помнил, чтобы так говорил.
Ты говорил, легко ничего не помнить. Все десять лет она притворялась слабой, хотя прошла войну, а он нет, ты делал вид, что ничего не помнишь. Ты ноешь, ты жалеешь себя, а я рожала мертвого ребенка, двадцать первая неделя, сердце работает, как она, наверное, хотела родиться, наша девочка, а околоплодных вод почти не осталось, эмбрион умрет так и так, надо было принимать решение, врач боялся воспаления матки, так и случилось, а ты в этот момент спрашивал у врача, я слышала – она закапывала нос отривином, могли носовые капли вызвать отхождение вод?
Никогда не рассказывала ему это раньше, невозможно было произнести вслух все, что она видела там; как-то себя собрала и даже была счастлива и все реже ночами возвращалась туда, где рожали мертвых детей.
– Твоя мечта о новом ребенке – предательство. Мы договорились жить вместе до конца. Нам было хорошо вместе. Почему ты не хотел усыновить ребенка? Давай продадим квартиру, купим яйцеклетку, найдем суррогатную мать.
Я так не хочу. А как ты хочешь? По-нормальному.
Выбежала на улицу, он за ней, она попросила – я так хочу напиться, чтобы ничего не помнить. Они пили узо из бутылки; руки, ноги – все чужое, но разум никак не отключался; они шли по воде, и ей казалось, что под ней проломился лед, как в страшном детском сне, но Павел ее тащил, обнимая двумя руками – вот так, все хорошо, твоя мать, когда все случилось, сказала, хорошо, что не мальчик, мальчика бы Паша не пережил, а я слышала, как бьется сердце ребенка, врачи удивлялись, как же плод еще живет, и хотела, чтобы оно остановилось само, хотела, чтобы не мучило меня, но я ведь не виноват, что хочу ребенка, своего ребенка, он обнимал ее, мы не любим друг друга, все прошло, я тебя люблю, Настя, неправда, правда, почему Витечка сказал, что не надо бояться, когда страшно, а как не бояться, я тоже боюсь, не бойся, а я боюсь.
Ночью очнулась – голая, с грязными ногами, не понимая, где она. Павел спал рядом.
Комната вертелась, словно она зашла в кабинку аттракциона, хотелось пить, но она не могла встать с кровати. Случилось что-то страшное, какой-то разговор, лед, Яша – их единственный мальчик, капитан команды, они, девочки, принимали стартовую позу и ждали от него разрешения начать программу. Как было красиво: линия, пересечение, блок, пивот, аплодисменты. Да, у Паши будет ребенок.
Утром все стихло, буря кончилась, выглянуло солнце, полиция торжественно доставила лодку Андреаса на берег.
Шторм порушил деревья, фонарные столбы, горшки, опрокинул кабинки для переодевания, местные жители высыпали на улицы, убирали, мыли, спиливали поломанные ветви с деревьев, выносили на улицы столы и стулья. Кафе и пляжи медленно наполнялись к обеду. Воскресенье.