Осенняя охота. Екатерина ЗлаторунскаяЧитать онлайн книгу.
быть идеальной женой: не злиться, не обижаться. Но они все равно ссорились. Павел уставал от музеев, слишком жарко, длинные очереди, исчезал, Анастасия находила его в кафе, с бутылкой вина, обижалась, Павел был невозмутим и неприступен, и в такие минуты она думала: вот и все, вот и все, прозвенел последний звонок, глупая песня с ее выпускного, надо решиться и разойтись.
Но вечером в своей деревне, набрав закусок в таверне Николая, шли на пляж, раскладывали еду; тихо плескались волны – ведь хорошо, лучше, чем твой снег. В такие минуты уходили занудные муки одних и тех же переживаний.
Павел загорел, Анастасия оставалась белой, как крем от загара.
Они давно договорились: никаких святых мест. Все это было, и все это прошло: чтение акафистов Матронушке, очередь к иконе, начинающаяся с трех ночи, послушания, строгие посты, – но голубь не прилетел во второй раз с благой вестью, так бывает.
В Вешту, к святой Феодоре, они поехали только по туристическим причинам.
Русская женщина-гид в платочке водила экскурсию. Рассказывала о монахине Феодоре, простой греческой девушке, ушедшей в мужской монастырь или, по второй версии, на войну, в нее влюбилась безответно селянка, объявила себя беременной и соблазненной. Павел шепнул на ухо: «Какие вы, бабы, коварные». «Пусть мое тело станет храмом!» – Гид показала на храм, перекрестилась, и женщины тоже перекрестились.
В воде стояли свечи, и свет от них огибал крестным пасхальным ходом всю территорию монастыря. На крыше монастыря росли семнадцать деревьев – гладкие, полые внутри под чешуйчатой аллигаторовой корой.
Женщины молились, целовали стены, ступени, просили каждая о своем, и молельный хор поднимался туда, в небо. За допуск к Богу требовалась плата: святая вода за евро, свечи, поминание, иконки – четыре.
Анастасия не купила свечей, не зашла в храм – села на лавочку около ухоженных клумб.
– Там дальше еще какой-то храм с иконой, – сказал Павел.
Он тоже не верил в чудеса исцелений, подбадривал ее, как проскочивший мимо угодившей на мину. Он мог спастись. А она уже нет.
Мимо них прошла очень пожилая толстая монахиня и перекрестилась семнадцать раз. Анастасия хотела в отель, Павел – пожрать. К монахине подошла женщина, гречанка, и монахиня крепко обняла ее за плечи.
Тогда, после случившегося, Анастасия ходила в женскую консультацию к психологу. Там же, в другом кабинете, принимал священник. Анастасия записалась и к нему.
Она хотела усыновить ребенка немедленно: первая горячая реакция на горе – заменить нерожденного своего младенца на любого другого, чтобы новой любовью заткнуть дыру в сердце. Она ходила по улицам и всерьез искала брошенных младенцев, прислушивалась к звукам: вдруг где-то плачет, ведь находили же другие, она не раз читала в газетах.
– Не всем Бог дает детей, смиритесь, возьмите ребенка из детского дома, кто-то должен быть матерью этим детям, – говорил ей отец Александр, когда пили чай в его кабинете. – Ничего