Холоп-ополченец. Часть II. Татьяна БогдановичЧитать онлайн книгу.
Еще больше раздувал ее Прокопий Петрович Ляпунов. Он не мог простить Шуйским смерти Скопина и часто присылал на Москву брата своего Захара подговаривать москвичей скинуть Ваську Шуйского с престола. Черный народ давно готов был на это. Он одного Шуйского винил во всех своих бедах и в том, что заработков не было, и в том, что хлеб все дорожал, и что подвоз прекратился. Посадские тоже его винили, что с промыслами было плохо и торговля стала. А вот бояре, те разно думали. Кого он жаловал да награждал поместьями, те горой за него стояли. Многие не хотели свергать его потому, что как огня боялись калужского вора и опасались, что как только Шуйского сведут, так тот сразу явится и захватит Москву.
Против Шуйского были те, кто уже завел переговоры с поляками, чтоб посадить царем на Московское царство польского королевича Владислава, и те, кто сам метил захватить власть. Самым сильным противником Шуйского был князь Василий Голицын. Его и Ляпунов метил после смерти Скопина в московские цари. Князь Воротынский склонялся больше на сторону королевича Владислава. За поляков стояли также те русские, которых Дмитрий Иваныч еще в Тушине произвел в бояре или в служилые дворяне. Среди них больше всего хлопотали новопожалованный боярин Салтыков и думский дворянин Федор Андронов. Они все время сновали по Москве и кого посудами, кого взятками подговаривали стоять за Владислава. И находились-таки такие изменники.
Ничего этого Михайла не знал, а Карп Лукич не находил нужным ему объяснять. Он бродил по Москве, как по темному лесу. Сказал ему Карп Лукич, чтоб он искал гонцов от калужского вора, он и искал, а что, кроме того, в городе делается, он и не подозревал. Но с гонцами из Калуги ему не везло. То ли не приходили они в эти дни, то ли ему не попадались, только он возвращался каждый день ни с чем.
Раз, когда он утром вышел из дому, на улицах было особенно людно, и весь народ спешил в одну сторону – к Красной площади. Михайла побежал туда же. На площади было не протолкаться. На Лобном месте кто-то кричал, размахивая руками. Михайла подумал было, что это и есть гонец от вора. Ну, перед всем народом он никак не сможет с ним спорить. Но сразу же ему соседи сказали, что это Захар Ляпунов. «Ляпунов за вора говорить не станет», решил Михайла и, пробравшись поближе, стал слушать, что кричит Захар Ляпунов.
Захар кричал, что у брата его, у Прокопья, большая рать под Москвой, ляхов он нипочем не пустит, только бы москвичи Ваську скинули. От Шуйских все беды на Руси. Один у них был богу угодный – Скопин, так и того сами извели, злодеи.
– Извели, окаянные! – кричали в толпе. – С этаким царем и мы все пропадем! Чего на его глядеть! Кто за Ваську, тот всему народу ворог. Валим в Кремль, братцы!
Михайла диву дался. Неужто так скопом к царю все пойдут? Не пустят же их. Ведь царь же он. Аль так ему приступишь? У него, чай, бояре, стрельцы. Четыре года царем сидел. Тоже голыми руками его не возьмешь. Михайла думал, что кто-то соберет всех чин-чином и бояр, и посадских, и служилых людей. Он все то обсудят и приговорят – быть тому Ваське царем, али нет. Но собравшиеся о том, видно, и не помышляли. Они сразу