Магические изыскания Альмагии Эшлинг. Юлия ЛялинаЧитать онлайн книгу.
господин Эшлинг не вышел.
Дворецкий Одан самолично понёс газету хозяину. Деликатно кашлянул у порога, мягко взялся за дверную ручку.
Дверь оказалась заперта.
Это тоже было вполне в характере господина Эшлинга: погружаясь в изыскания, он переставал существовать для мира – а мир переставал существовать для него. В часы самой напряжённой работы – чтения чего-то особо важного или написания очередного письма в редакцию «Вестника Волшебства» – господин Эшлинг запирал своё убежище, дабы никто из домочадцев не потревожил его даже мимолётно, ненароком.
Дворецкий выждал приличествовавший срок и повторил попытку.
Дверь всё ещё была заперта. Не открылась она и для принесённого обеда – и вот это было уже непривычно: разумеется, господин Эшлинг ничто не любил так сильно, как магию, – но всё же сытная трапеза была почти столь же любезна его сердцу (или, скорее, желудку).
В нарушение неписаных правил для слуг, было решено постучать. Покричать. А затем – взломать дверь.
В тот день Альмагия Эшлинг осталась круглой сиротой.
Глава III,
в которой «Тёмные Тисы» приоткрывают завесу тайны
Господин Эшлинг умер так же, как жил: отгородившись ото всех, наедине со своей драгоценной магией. Вернее, с мечтой о ней – ведь ни разу, невзирая на все старания, ему не удалось ни увидеть, ни создать ничего хоть сколько-нибудь волшебного. Господин Эшлинг был из тех, кто обречён, изнемогая, вечно бежать за прекрасным миражом – и никогда его не достигнуть.
Свежий выпуск «Вестника Волшебства», как и все прочие, ни единым словом не упомянул великий труд некоего А.Э., исследователя магии из окрестностей Грумблона.
Неужели пухлый свёрток, бережно обвязанный шнуром и запечатанный сургучом с оттиском фамильного перстня, затерялся в дороге, не достиг адресата? Но государство Бонегия по праву гордилось своей почтовой службой почти так же, как гордилось своим флотом, да и почтмейстер пообещал оказать всё возможное содействие в наискорейшей и наивернейшей доставке свёртка по адресу.
Значит, великий труд был доставлен. Получен. Вероятно, даже прочитан. Но – не оценён.
Вновь господину Эшлингу не повезло: он, в отличие от некоторых живописцев и скульпторов, терпевших лишения и насмешки при жизни, зато возвеличенных после смерти, не обрёл признания и сойдя в могилу.
Но как же его дотошность, как же его усердие? Господин Эшлинг гордился внимательностью к мелочам, придавая тем куда больше значения, чем они имели на самом деле. Стоило «Вестнику Волшебства» хотя бы вскользь упомянуть, что лунные затмения оказывают влияние на чародейские ритуалы, как господин Эшлинг бросался к телескопу; стоило самому господину Эшлингу где-нибудь выведать «заслуживавшую доверия информацию» (иными словами, как-либо упоминавшее магию предание, или поверье, или сказку), как он принимался проверять и перепроверять её, сверяясь со справочниками, производя расчёты, ставя опыты.
Увы,