Фатальная ошибка опера Федотова. Мария ЗайцеваЧитать онлайн книгу.
чего все так охреневают-то в момент?
Хорошо, что на меня эти ее фокусы не действуют…
Пропускаю ее вперед, ловлю ошалелые взгляды парней на заднице Захаровой, обтянутой форменной юбкой, вроде и не сильно, но все равно слишком… Прямо слишком.
Скалюсь напоследок, типа, улыбаясь, и с грохотом захлопываю дверь дежурки.
Не глядя на наблюдающего за нами со своего места Вадимыча, хватаю стерву за запястье и тащу вглубь коридора, туда, где камер нет. И никто не помешает воспитательному процессу.
Захарова не сопротивляется, податливо позволяя вести себя туда, где мне будет удобно выяснять отношения.
Те самые, которых у нас нет и быть не может, но, они, противоестественным образом, каждый раз возникают…
Глава 2
Третий я знаю, как свои пять пальцев, не зря же в свое время именно здесь начинал, потому тащу Захарову в закрытый кабинет, который давно уже не используется. Его для всякой херни приспособили еще в мою бытность тут простым летехой. Опера здесь неучтенные вещдоки кидают, хотя так нельзя, конечно, эксперты всякой херни натащили тоже. А еще тут диван стоит, но на нем спать не стоит, если, конечно, не хочешь какую-нибудь заразу опасную подхватить.
Дверь в кабинет, типа, закрыта, это от случайного интереса приблудного начальства или проверяющих, но я легко толкаю открытой ладонью чуть поверх замка и распахиваю ее.
Затаскиваю несопротивляющуюся, что очень сильно настораживает, Захарову в темное помещение, закрываю с грохотом дверь.
И тут же разворачиваюсь, прижимая мелкую пакостную дрянь к хлипкому деревянному полотну за плечи.
Смотрю ей в глаза, в полумраке кабинета блестящие настолько потусторонне, ведьмовски, практически, что в душе, помимо ярости, что-то еще такое начинает ворочаться. Опасливое.
Это как в лесу встретить на ярком, залитом солнцем пригорке разноцветную маленькую змейку, невинно свернувшуюся в клубок.
И манит она к себе нарядной своей расцветкой, словно игрушка новогодняя, обещая удовольствие. И в то же время, что-то внутри орет истошно: “Беги, дурак! Беги! Она тебя сожрет!”
А ты, понимая это все: что опасно, что неправильно, что не бывает просто так таких красвиых, ярких, тем не менее, тянешь ладонь…
Потому что невозможно не прикоснуться…
Невозможно не смотреть…
Моргаю, приходя в себя чуть-чуть и понимая, что слегка увлекся разглядыванием и потерял прежний боевой, разрушительный настрой.
Спешно вернуть его не выходит, Захарова, мать ее, дышит тяжело, грудь, упакованная в форменную рубашку так туго, что того и гляди, пуговицы начнут отстреливаться по одной, поднимается и опускается взволнованно.
И нет, я не смотрю на это! Просто краем глаза… Чисто боковым зрением… Нижним, мать его…
Набираю воздуха, чтоб выдать длинную матерную тираду, но Захарова делает ход конем.
Облизывает губы. Сучка.
Вид остренького юркого язычка, быстро скользнувшего по нижней губе, мутит голову настолько, словно я прямо сейчас