Горький вкус карри под тенью Тадж-Махала: год как жизнь. Наташа ДолЧитать онлайн книгу.
Фруктами торговать у нас и азербайджанцев хватает. А соки не пойдут. Выжимать не из чего. Наивный он. Даже жалко.
Улыбка не сползала с его лица. Мешали только полчища комаров, словно Сунил жил в болотине. Чтобы как-то отвлечь нас от страшных насекомых, порезал два яблока, отделив от загнивающих боков. Мы ели эти ароматные, но не сочные дольки. В Агре все яблоки рассыпчатые, мучнистые.
А он продолжал увещевать нас про родню, знакомых и прочее: сестра живет возле Таджа, ее муж – там гид. Сам Сунил в мае будет жениться и мы – почетные гости. Дома в Агре стоят хорошие по сто лакхов. Он живет с младшим братом, который помогает ему торговать. С санстханскими он очень дружит и они все у него покупают фрукты. На днях были выборы. Дуканщик из Кандари победил и стал депутатом. Цены на рис подорожали…
Мы сочувственно кивали и поглядывали на часы. Нас приходили по очереди смотреть его родственники от мала до велика и мы все же решили сходить на грамматику, хоть и без обеда.
Фруктовый торговец проводил нас до дороги и взял с нас клятву не раз еще заглянуть к нему. Я не знал, нравится мне это или порядком надоедает. Когда все хотят с тобой дружить и зовут к себе. Хватит ли времени на себя любимого? И прочее.
День прошел.
Зафар снова засел в одиночку смотреть телевизор и никому не позволял переключать каналы. Повернул ко мне голову, когда заплясала реклама.
– О, Саш, забыл сказать. Зря вы поругались. Мы такой фильмушку в Багване сегодня смотрели. Блин, такие сцены эротические. И чо вы не пошли?
– И чего там интересного было?
Я снова проигнорировал призыв к перемирию.
– Э, такая артистка красивая… Хе-хе, смешно, я с Юлей сел на рикшу. А она ему: Чало, чало. Ой, чуть животик не лопнул… Чало, чало…А Таня, она это…
– Ну а девушка? – я его перебил. – Как там героиня, красивая, говоришь?
Он тут же забыл про Таню. Мне о врагах даже слышать было неприятно.
– О, Саш, она в десять раз класснее, чем мы тогда смотрели, – он и голосом не изменил, что наша компания распалась.
– Да ну, – не поверил я. – Она ведь офигенная была.
– Не, если посмотришь, сам убедишься. И фильм такой – в напряжении держит. И думаешь: чо, чо там дальше? Куда этой Гите Басре до ней…
Зафар, как и я, был помешан на индианках, индийских актрисах. Он был безума от Айшварьи Рай, которая уже стала сниматься в западных фильмах, и уже висела плакатом в его комнате. Он почитал стареющую Джухи Чавлу, не ахти какую Урмилу. Даже преклонялся перед древней стервозной Рекхой. И зачастую мы спорили, чьи красотки красивей. Потому что я предпочитал Табу, Рани Мухерджи, Бхумику Чавлу. Он фыркал как кот, угодивший мордой в таз с мыльной водой.
– Э-э, отстой. Саш, не ужели не видишь какие глаза у Ашваечки?
Как-то мы сидели в его комнате. Ничего не делали. Смотрели в потолок и толковали о жизни.
– О, Саш, хочу индианку увезти с собой, – сказал Зафар. – В Узбекистан.
В душе закопошилось.
– А ты не думаешь, что люди будут шушукаться?
– Да,