Золотые будни Колымы. Владимир БогдановЧитать онлайн книгу.
спьяну захотелось ему плёнкой целлофановой шурф накрыть, чтобы дождём его шурф не заливало, да свалился в шурф и давай орать. Мы сначала не поняли, кто и где кричит. Когда разобрались, смотрим, а он внизу шурфа ворочается. Его окликнули. Он на нас смотрит ошалелыми глазами и говорит: “Помогите, мужики, в шурф спустился, а как наверх вылезти не могу, забыл…”, – рассказал историю шурфовщик с бородой. Раздался взрыв смеха.
– А что его понесло шурф плёнкой накрывать? – спросил Мишка, заядлый охотник и рыболов, тоже шурфовщик.
– А ты его спроси. Головой, когда падал, ударился и получил сотрясение мозга. Ничего не помнит. Как в шурф попал. Пришлось его нам самим оттуда вытаскивать.
– Смотри, Блатной, мы тебя ночью в спальном мешке на верхушку сопки отнесём. Пусть тебя там росомаха съест вместе с твоей селёдкой, чтобы нас не пугал и воздух нам не портил.
– Это вы можете, – проворчал Саша Блатнов, поднимая брошенный шурфовщиками мешок, направился к навесу, где лежали в штабеле на настиле из жердей мешки с овсом для лошадей.
– Ну что, Степан Егорович, – спросил Князев, обращаясь к взрывнику, – будешь взрывать?
– Да, ребятки, я пошёл заряжать. Курите, пока не взорву.
Взрывником у нас был старик. Ему было с виду под шестьдесят. Лицо его было обветренное красное. Когда он снимал шапку, то очертания лица становились резче от большой лысины на затылке и он казался старше своих лет. Пальцы его были искривлены болезнью суставов. Указательного пальца на правой руке не было, отбило, как он говорил, от неосторожности при подрыве капсюля детонатора.
Взрывы у шурфовщиков были через день. Так как шурфы находились недалеко от лагеря, около пятисот метров, взрывы звучали оглушительно громко.
Дядя Степан взрывал огневым способом при помощи бикфордова шнура, к которому прикреплял детонатор. Взрывчатку он укладывал в лунки – их пробивали вручную ломом шурфовщики.
Обычно окончание взрывных работ шурфовщики определяли по числу прозвучащих взрывов.
Когда взрывы закончились и дали команду “отбой”, я пошёл вместе с Женей Пастуховым к его шурфу, посмотреть, как взорвалась порода. Ещё не подходя до линии шурфов, можно было определить, что здесь копают. Снег был грязный. Поднятые взрывом куски породы, падая на снег, изрешетили его, виднелись кучи выброшенной из шурфов земли.
Мы подошли к шурфу. Остановились у края. Я заглянул вниз. Пахло газами аммонита. Глубина шурфа была порядочная, более двух метров.
– Как ты там внизу работаешь? – спросил я у Пастухова, – дышать нечем.
– Ничего, выдохнется, – ответил Женя, внимательно рассматривая дно шурфа, – кажется, удачно взорвалось, в ширину шурф не разбило.
Он присел на кучу земли, положив под себя рукавицы. Я тоже присел рядом. Мне было интересно смотреть, как проходится шурф.
– Почему шурфы ранней весной копают, – спросил я у Жени, – ведь сейчас земля мёрзлая?
– А летом никто шурфы не копает.
– Почему?
– Водой заливает. Мерзлота начинает таять. Стенки шурфов рушатся.